Женщина же, получив на свой внутренний вопрос внутренний же ответ «не любит», как правило, эмоционально замыкается в себе. Она может молчать гулким набатом, может вяло поскандалить – для проформы, на всякий случай – мол, по крайней мере, я попыталась.

А может и не молчать: если в любом случае плохо и терять нечего, то по крайней мере можно поныть, поскулить и попричитать. Именно из этого её страдания вырывается сакраментальное: «Ты мне всю жизнь испортил!», «Ты посмотри, на кого я теперь похожа?!» и т. д. Хуже уже, что называется, не будет, так чего ж себя сдерживать?

Постепенно в женщине умирает надежда на то, что муж в принципе способен её услышать, понять, войти в её положение, поддержать, проявить мудрость, внимание и заботу. А это значит, что в принципе надеяться в этой жизни на что-то уже нельзя. Закончилась пьеса, финита ля комедия…

Женщина переживает тяжелейшую травму, «понимая», что муж её не любит (беру слово «понимает» в кавычки, поскольку так дело обстоит только в её восприятии, что вовсе не факт, но…). И у этой травмы есть несколько печальных, глубоко депрессивных последствий.

Во-первых, женщина убеждается в том, что счастье с мужчинами невозможно. И как, оказывается, «права была» её мама, с которой она спорила, и, как это ни печально, правы были те, кто говорил, что «все мужики козлы», и зря она этих советов не слушала. «Как дура», поверила, полюбила…

Во-вторых, она чувствует себя униженной, ведь если её не любят, значит с ней что-то не так. Не все женщины думают об этом вслух, но подсознательно все переживают нечто подобное. А если с ней что-то не так, то кому она нужна? И натолкнуться на подобную мысль в своём подсознании – это для неё страшный, парализующий ужас.

В-третьих, она ожесточается. А как иначе? Бежать ей, получается, некуда, а жить с тем, кто не любит, с тем, кто унизил, – приговор без права обжалования и сущая каторга. Вот и раздаётся из кухни брюзжание. Ну а что остаётся делать?..

Мужчине, надо признать, в этой ситуации не легче. Он просто не вполне способен осознать свои чувства и переживания – мужчине это не пристало. Мужчине легче просто подавить в себе эту боль, а возникшее напряжение или утопить в алкоголе, или выдавать «абьюзивными» порциями раздражения и недовольства.

При этом настоящие разговоры между партнёрами не ведутся. Хотя им так не кажется, потому что в их внутренней речи всё, что нужно, и, к сожалению, значительно больше того, что было нужно, уже было сказано.

И если психолог спросит супругов: «А вы пытались с ним (или с ней) об этом поговорить?» – то можно не сомневаться, что ответ будет: «Да говорила я ему сто раз! Но как об стенку горох…» и «Да пробовал я, всё без толку! Разве она услышит?!»

Сказать, что это заблуждение, – ничего не сказать. Достаточно вспомнить нашу притчу о фасолевом супе.

В действительности существует два вида взаимных нападок, или, иначе выражаясь, способов выяснения отношений. Если следовать терминологии Альфреда Адлера, знаменитого психотерапевта и автора теории о комплексе неполноценности, то они называются «мужскими» и «женскими».

Ложное представление о том, что равенство тождественно идентичности, является одной из причин специфического явления в нашей культуре – уменьшения, стирания различий между полами. Женщины пытаются вести себя, как мужчины, а мужчины, соответственно, как женщины, и различие между мужским и женским, между мужчиной и женщиной постепенно исчезает.

Причём непосредственно к полу это определение не имеет прямого отношения, оно чистый «унисекс». Просто так уж Адлер решил: назвать открытые, агрессивные, некамуфлированные нападки «мужскими», а скрытые, задрапированные, так сказать, – «женскими».

«Знаешь, как ты меня достала?! Если ты ещё раз так скажешь или сделаешь, я просто размозжу тебе голову, и всё на этом!» – это «мужской» способ обсуждения семейных проблем. Но его может выдать и женщина.

«Знаешь, милый, у меня ужасно болит голова, поэтому я просто не могу сегодня это обсуждать», – это классический «женский» способ взять верх над второй половиной. Но им, понятное дело, умело пользуются как женщины, так и мужчины: «У меня столько дел на работе, никак не могу с ними совладать. Пойду поработаю, а потом у меня ещё командировка, ты не расстраивайся».

Проще говоря, если звучит угроза – это очевидное выяснение отношений. Если же супруг или супруга уклоняются от выяснения отношений, то чаще всего это всё то же выяснение отношений, но уже с вердиктом – выяснять больше нечего.

Этим в несчастливых семьях занимаются все и постоянно: маленький вопрос превращается в большую претензию, после чего один из супругов буйствует, а другой уклоняется от дальнейшей дискуссии. Но так или иначе, для обоих понятно, что ответ на главный вопрос получен: «Не любит!»

Рецептура на первый год жизни

Большинство людей в разговорах отвечают не на чужие суждения, а на собственные мысли.

Не умея говорить друг с другом, не умея понимать друг друга, но при этом усмиряя свою боль иллюзией, что они «всё, что нужно было», своему супругу уже сказали и со своей стороны «всё поняли правильно», молодые день за днём благополучно мостят дорогу в семейную драму-катастрофу.

И не важно, последует ли за всем этим безобразием развод или финалом будет невыносимое совместное сосуществование, дело оказывается сделанным. Тут как в анекдоте: или ужасный конец, или ужас без конца.

С этой внутренней убеждённостью – «я всё от себя зависящее сделал/сделала, теперь её/его ход» – строить личную жизнь бессмысленно. В негативном исходе можно не сомневаться.

Привычная схема общения между супругами в конечном итоге выглядит примерно следующим образом.

• Оба терпят/игнорируют нежелательное для себя поведение партнёра, копят в себе раздражение, ведут страстные внутренние диалоги с обязательным смертоубийством в финале, а потом «вдруг», «ни с того ни с сего», по какой-нибудь мелочи выстреливают.

• Причём выстрел с таким спёртым эмоциональным запалом – это похуже ядерной войны. Потом уже и не вспомнить, по какому поводу-то поссорились, но пять дней не разговаривают, а то и вовсе временно квартируют у родителей, в зоне «политического убежища».

Спрашивается: зачем супруги столько копили в себе раздражение? Почему сразу было не высказаться, когда какая-то досада засела в сердце большой занозой?.. Отвечаю: потому что не рассчитывали на то, что будут услышаны, не верили в то, что будут поняты.

Вот и молчали, как партизаны, вот и сдерживались. А почему не рассчитывали на взаимопонимание? Да потому что с самого начала не было заведено это – говорить как есть, сообщая прежде о своём намерении, а лишь затем о вопросе, который тут вдруг сиюминутно возник.

А ведь можно было и так:

– Я тебя очень люблю и поэтому ужасно не хочу раздражаться на тебя. Меня это мучает, когда я на тебя раздражаюсь. Ты мне скажи, пожалуйста, почему ты мне не позвонил или не написал, когда понял, что задерживаешься: замотался, забыл, не хотел меня расстраивать или что-то ещё?

– Да, побоялся расстраивать.

– Вот, а я расстроилась из-за того, что ты не написал. Ты лучше в следующий раз просто набери и скажи: мол, всё ок, буду позже. Я буду знать, что ты боишься, что я огорчусь, и поэтому я с собой справлюсь и огорчаться не буду. Найду себе какое-нибудь дело. Но главное – я буду знать, где ты, и не стану волноваться. Ведь я понимаю, что у тебя могут быть дела. Понимаю. И я так тебя люблю…

– И я тебя…

И всё доброжелательно, разумеется. Потому что по-другому нельзя!

Ну и как такой разговор? Хороший? Устраивает? Я думаю, вполне. И кажется, что всё так просто – лежит буквально на самой поверхности! А оказывается, что не просто. И оказывается, что не лежит. Этому надо учиться, надо тренироваться, к этим «высоким отношениям» надо идти.

И каждую мелочь, каждую ерунду, каждую такую занозку межличностного общения надо подобным образом выявлять и удалять, избавлять от эмоционального напряжения – оговаривать да проговаривать, не жалея на это ни сил, ни времени, ни самолюбия.

Надо стремиться навстречу друг другу, а не ждать, уставив руки в боки, пока эту дистанцию за вас преодолеет другой. Не пойдёте сами – и он не пойдёт. Причём, возможно, вы даже уже пойдёте, а он ещё будет стоять и наблюдать и лишь затем присоединится.

Однако же, если вы не пойдёте своей второй половине навстречу, можете считать, что вы пойдёте от неё –