Выражение это было Наталье хорошо знакомо. Ведь когда-то она точно так же услышала его в свой адрес.

– Королёва Наталья Владимировна… Господи, что за тщедушное создание?! Ее голодом морили, что ли? – директор детского дома качала головой, разглядывая маленькую Наташу.

За, без малого, месяц, проведенный в странном месте, где были белые стены, чистые мягкие кровати, вкусная еда и слезливые медсестры, которые наперебой жалели «бедную девочку», Наташа привыкла к тому, что на нее смотрят странно. Ее никто и никогда не жалел до того, как ее никому, в сущности, не нужная жизнь, состоящая из попыток найти себе какую-нибудь еду и спрятаться от вечно пьяненькой матери и ее сожителя, не изменилась. Новая соседка, въехавшая на вторую половину дедова дома, проданную матерью, быстро навела порядок, и Наташу забрали от непутевой родительницы.

Наталье было на тот момент почти пять лет. Весила она килограммов десять от силы. И почти не говорила. Лучшим другом девочки был старый кот, помнивший еще ее деда. Пока дедушка был жив, он присматривал за внучкой, и именно поэтому Ната все-таки пережила младенческий возраст, несмотря на всю безалаберность своей матери.

Родительницу свою девочка так больше никогда и не увидела. Мать продала оставшуюся часть дома и уехала из поселка на несколько лет. А когда вернулась, совсем больная уже и никому не нужная, Наташин брат, Саша, который появился на свет как раз в этот период бессмысленных ее скитаний, оказался почему-то не в том же детском доме, куда в свое время забрали девочку, а в совершенно другом районе. Что-то кто-то напутал…

Почему так случилось, Наташа так никогда и не узнала. Она росла под присмотром строгой директрисы и воспитателей, которые, несмотря на свою показную суровость, детвору жалели и по-своему любили, понимая, что никому эти «воробушки» не нужны. А потому надо хотя бы попытаться сделать так, чтобы жизнь у них не пошла под откос. Они учили девочек готовить и ухаживать за собой, давая им то, что давали своим собственным дочерям, а потому Наташа, после выпуска, умела все или почти все, что умели девочки из обычных семей. Не знала только одного – как это, когда мама тебя любит…

Директор детского дома, в котором воспитывалась Наташа, помогла девушке оформить документы и получить комнату, положенную по закону. А потом проследила за покупкой первой Наташиной квартиры, которую та приобрела спустя десять лет. К тому времени Ната уже работала в довольно крупной фирме, где ее ценили за пунктуальность, внимательность и недюжинный ум, непонятно, как и откуда взявшийся, по мнению тех, кто знал Наташину историю.

А ларчик открывался просто. Добрейшая Светлана Петровна, директор детского дома, которая опекала Наташу и других ребят, заработала, по собственному выражению, «мозоль на языке», твердя, что дети должны читать как можно больше и учиться как можно лучше.

Не все ее воспитанники следовали этим советам, но Наташа была как раз из тех, кто прислушался. Техникум, курсы одни, другие, третьи, а после заочное отделение местного вуза… Пусть и не красный, но все-таки диплом. Она несколько лет спала по два-три часа, так как подрабатывала, а сдачу экзаменов и зачетов никто не отменял. Но как бы ни было тяжело, образование Наташа все-таки получила, понимая, что это ее единственный шанс на то, чтобы жить лучше и видеть больше, чем ее мама, которой давно уже не было на свете.

Наташа, узнав о том, что матери не стало, не плакала.

А вот по Светлане Петровне убивалась так, что пришлось брать отгулы на работе.

Провожали суровую Маму в последний путь все ее дети. Приехали даже те, кто давно уже обосновался за границей или на другом конце страны.

Наташа шла в толпе и ревела навзрыд, цепляясь за руку Саши. Это был последний подарок Светланы Петровны. Она сумела-таки разыскать документы взятого под опеку Сашки и вернула Наташе брата. Пусть уже и взрослого… История эта была долгой и непростой, но результатом стало то, что брат и сестра узнали о том, что не одни на свете.

Сашины опекуны, которые были уже в годах, когда брали мальчика, тоже ушли один за другим за пару лет до того, как Наталья познакомилась с братом. И Александр был просто счастлив, когда узнал, что у него есть сестра.

Первое время они осторожничали, привыкая друг к другу. Но потом поняли, что лишь теряют время, а потому старались видеться как можно чаще.

Боря Сашку, несмотря на все спорные моменты в их отношениях, вроде градусника под хвост, все-таки жаловал. Позволял брать себя на руки и даже мурчал, когда Сашкины тонкие нервные пальцы находили нужную точку за ухом.

– Саш, этот злыдень опять коврик пометил!

– Я же тебе говорил, что пора его обидеть уже. Он взрослый кот, Ната! Или давай ему гулять, или сделай жизнь проще. Тебе его не жалко?

Наташа кота жалела, а потому в один совсем не прекрасный день Борю затолкали в переноску, привезли прямиком в Сашины ласковые объятия и лишили «самого дорогого».

Жизнь у Бориса после этих манипуляций и впрямь стала попроще, ведь странные запахи и открытая форточка больше не манили его с такой силой, как раньше. Но на сердце поселилась странная печаль. Боря не был человеком и объяснить чувства, которые испытывал, конечно, не мог. Но он точно знал, что что-то не так. А потому нет-нет, да и устраивал Наталье «показательные выступления», изображая из себя униженного и оскорбленного. Чего он хотел в этот момент, Боря и сам не понимал, но вникать в мешанину своих противоречивых эмоций не считал нужным. Он просто показывал хозяйке, что крайне недоволен сложившимися обстоятельствами.

И вот, почему-то именно в тот день, когда Наташина судьба сделала крутой поворот, намереваясь устроить жизнь этой, без малого тридцатилетней, девочки по справедливости, Боря решил, что его жизнь заслуживает не меньшего внимания.

Ступеньки в подъезде были холодными и грязными, а дверь внизу, ведущая во двор, оказалась почему-то открытой. Боря вылетел из подъезда, и весна обняла его, приветствуя на свободе…

Наташа пропажу кота заметила далеко не сразу. День был суматошным и нервным, а возращение домой затянулось, так как позвонил брат и попросил посидеть с племянницей.

– Наталка, нам такие билеты в театр перепали! Хозяин пациента порадовал, представляешь! Грех упускать! Выручай!

Наташа, конечно, помчалась к родным и домой вернулась почти за полночь.

Проверив миски у Бори и зная склочный характер своего питомца, искать вредничающего