– Не надо. Я успею на переменах переписать то, что вчера делала. Помню все.

Елена повнимательнее присмотрелась к дочери и еле заметно кивнула мужу. Тот понял, и, подхватив под мышку Катерину и завизжавшего от возмущения и страха перед щекоткой Кирилла, вышел из спальни.

– Ника, прикрой, пожалуйста, дверь, – Елена встала и, нацепив халат, притянула к себе дочь. – Что случилось?

Судя по реакции Ники и по тому, как она хлюпнула носом в ответ на вопрос матери, Елена попала точно в яблочко.

– Мам, я уродина?

Елена не стала отвечать сразу. Отодвинула от себя дочь, посмотрела на Нику внимательно, а потом развернула ее лицом к зеркалу, стоявшему в углу спальни.

– А сама как думаешь?

Зеркало не врало. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами и глазами такой синевы, что хоть ныряй в них, как в озеро, Ника и сама понимала, что красива.

– А девчонки говорят… Я не такая, мам…

– А критерии они озвучили?

– Какие критерии?

– «Такая» – это какая?

– Ну… Модная, стильная…

– Ну-ка, скажи мне, дочь! У вас что, в классе новенький появился? – Елена едва сдержала улыбку.

– Откуда ты знаешь? – удивленно уставилась на нее Ника.

– Ой! Прям бином Ньютона! И дай-ка, я догадаюсь – он на тебя внимание обратил?

Ника чуть покраснела, и Елена в очередной раз спрятала улыбку и чуть не хлопнула себя по рукам, чтобы не обнять дочь. Ощетинится же сразу, как ежик, и не расскажет ничего. Ох уж эти подростки!

– Ну, так… Вчера Маринку прогнал из-за нашей парты и уселся рядом со мной на физике. Но ты не подумай! – тут же спохватилась Ника. – Мы просто сидели рядом. Даже не болтали! Ты же знаешь нашу Галю! Она бы нас в угол поставила!

Галина Михайловна, классный руководитель Ники, слыла дамой строгой, но справедливой. И Елена все-таки не выдержала и хихикнула, представив, как та ставит в угол ее дочь. Картина была настолько реальной, что смешок перерос в хохот.

– Мам! – обиженный голосок дочери вернул Елену в здравый ум и трезвую память, и она все-таки обняла Нику, прижав ее к себе крепко и нежно, как делала всегда.

Ника не стала вырываться. Повозилась немного в объятиях матери, устраиваясь поудобнее.

– Мам, как думаешь, я ему нравлюсь?

– Ха! Ну еще бы! Иначе твой серпентарий уже жалел бы тебя, а не рассказывал, какая ты «не такая»! Все с тобой хорошо, Ника! Поэтому они и бесятся! Не научились пока по-женски умно реагировать на конкуренцию.

– Это как?

– Умная женщина, Ника, никогда не станет себя унижать подобными выпадами в сторону соперницы. Это говорит лишь об ее неполноценности. Значит, свое отражение ее в зеркале не слишком устраивает. Если бы уверена была в своей красоте и неотразимости, точно время не стала бы тратить на подобные глупости.

– Думаешь?

– Знаю!

– Спасибо, мам… – Ника глянула на часы и охнула. – Ой! Опаздываю!

– Погоди! – Елена выудила из тумбочки коробку со смешной картинкой на крышке, и Ника усмехнулась.

– Мам, ну ты чего? Я же уже не маленькая!

– А кто сказал, что самые вкусные конфеты только маленьким достаются? Помнишь, для чего нужна конфетка?

– Чтобы жизнь стала чуть приятнее и веселее?

– Именно! Держи!

Конфета была солидной. Большой и красивой.

Елена, летая в командировки, всегда старалась привезти из каждой поездки сладости. Правда, выдавала их детям дозированно, памятуя про диатез в младенчестве у Ники и младших.

Ника конфету взяла. Повертела в руках, разглядывая яркий фантик, и порывисто обняла маму.

– Спасибо! Я побежала!

– Лети, птичка! До вечера!

Пока Елена умывалась, Ника быстро побросала в рюкзак учебники и тетради и заглянула в комнату брата.

– Кирилл! Мы опаздываем!

Единственный сын Елены сидел на полу и с задумчивым видом разглядывал свой носок.

– Я никуда не пойду!

– Как это? – растерялась Ника. – Почему? У тебя проблемы?

– А у кого их нет? – глубокомысленно изрек Кирилл, но нос его сморщился, уши покраснели, и Ника поняла, что брат сейчас разревется.

Кирилл с детства был серьезным и решительным. Родители называли его «мужичок с ноготок». Но если дело касалось серьезной обиды или какой-то несправедливости, Кирилл не всегда умел держать себя в руках. Ника до сих пор помнила, как он приволок домой с улицы крошечного, слепого котенка, рыдая при этом так, что дело дошло до икоты. И больше получаса Елена тогда пыталась успокоить сына, чтобы понять, что же случилось с ним во дворе.

Оказалось, что Кирилл выпросил хвостатого у соседки, которая планировала утопить очередной выводок своей кошки-гулены в ведерке. Мальчишка заверил ее, что котенок ему очень нужен, а мама и вовсе будет счастлива, если он принесет его в дом. Ведь без кота – какой уют? И говорил он все это так убедительно и хладнокровно, что соседка вручила ему последнего оставшегося в живых котенка, приказав не показываться ей больше на глаза. Кирилл котейку забрал, но потом долго ревел от обиды и досады на себя и весь свет, что спасти смог только одного из четырех. Ему, воспитанному в понимании того, что всякая жизнь – это дар и его надо беречь, было не понять, как можно отнимать ее без всякого повода.

Елена тогда порывы души сына оценила верно. Котенка приняла и выходила. Но объяснить, почему люди бывают настолько жестоки, так и не смогла.

– Прости, сын. Я не знаю. Чтобы понять такое – надо хоть немного им уподобиться. А я не могу. И ты не можешь. И это очень даже хорошо!

– Почему?

– Потому, что есть вещи, которые, даже если и поймешь, принимать, даже частично, не стоит.

Кот вымахал со временем в огромную ласковую зверюгу. Нежно любил Елену, выкормившую его, и терпел остальных членов семьи, выделяя только Кирилла. С ним кот был всегда ласков и терпелив, единственному из всего семейства позволяя стричь свои когти и вычесывать пушистые бока. Даже Елена подобной чести удостоена не была.

Ника присела рядом с братом и отобрала у него носок.

– Что случилось?

– Мелочи жизни, – буркнул себе под нос Кирилл, не желая открываться старшей сестре.

– А подробнее? – Ника натянула носок на положенное ему место и пощекотала пятку брату.

– Ты же не отстанешь? – мальчик хлюпнул носом и нахмурился.

– Нет. И ты это знаешь.

– Да уж… Я с Олежкой подрался.

– С лучшим другом?! – ахнула Ника.

Это действительно было странной новостью. С Олегом Кирилл дружил «с колыбели». Причем в прямом смысле этого слова. Олег был сыном ближайшей подруги Елены, и мальчишек в младенчестве не раз укладывали спать