И в этой связи понятна обеспокоенность Кремля, в сделке с Бадольо советские дипломаты и спецслужбы подозревали отработку сценария другой сделки и с другим маршалом – Германом Герингом[529] (к теме попыток налаживания связей западными союзниками с оппозицией Гитлеру мы обратимся ниже).

Как выяснилось впоследствии, сам маршал Бадольо на деле и не собирался воевать с немцами, чем и объяснима неподготовленность итальянской армии к отражению операции германской армии по оккупации страны. К тому же сам мир 1943 г. еще не был завершенным соглашением, это было фактически перемирие на условии, что итальянское правительство все-таки предпримет шаги по организации сопротивления немцам. Итальянские войсковые командиры были проинструктированы в дни подписания перемирия, что они имеют право открывать огонь по немцам, если последние атакуют итальянские части, или будут четко видны приготовления к таким атакам, но делать они это должны были после получения соответствующего распоряжения (директива OP 44) от высшего командования итальянской армии в лице маршала Бадольо и начальника Генерала штаба Амбросио. Директива OP 44 так никогда не была выполнена, Бадольо не дал приказ в ночь с 8 на 9 сентября 1944 г., хотя ряд генералов настаивали на этом. В случае выполнения директивы 36 итальянских дивизий (помимо них, было много более малых независимых частей) от Марселя до Греции, а также авиация (что от нее осталось) и флот вступали в бой с немцами. Это должно было закончиться поражением для итальянцев, но на несколько дней тылы германских войск, оборонявших район Неаполя, были бы дезорганизованы, переброска танковых частей вермахта из Калабрии едва ли произошла бы так быстро. Немцам могли противостоять в Средиземноморье в общей сложности 850 000 итальянских солдат и офицеров, но многие из них были разоружены без единого выстрела. Сопротивление немцам оказали отдельные формации. Показательна судьба итальянского гарнизона на о. Кефалония во главе с генералом Антонио Кандином. Надо принять во внимание важный факт: Бадольо не шел на разрыв с Третьим рейхом до последнего момента, несмотря на то, что на момент свержения Муссолини в Италии находились всего лишь около 100 000 немецких солдат и офицеров в составе семи дивизий и нескольких частей люфтваффе[530].

А. Кандин и его офицеры организовали сопротивление, вопреки отсутствию приказа к тому от Генерального штаба и военного министра. Они ждали помощи от западных союзников, которые находились не так далеко, на Сицилии. 8 дней гарнизон острова, имея плохое оснащение, вел бой с немцами. 22 сентября 1943 г. А. Кандин и его люди, отчаявшись уже получить помощь, сдались (помощь была официально обещана Д. Эйзенхауэром итальянскому народу в специальном радиобращении)[531]. Гитлер был взбешен фактом выступления целого итальянского гарнизона на стороне западных союзников. По его личному приказу, была проведена показательная казнь А. Кандина и еще 340 итальянских офицеров, около 4800 итальянцев были расстреляны перед этим разъяренными солдатами вермахта сразу же после их сдачи, прямо на позициях. Общие потери итальянских вооруженных сил в ходе процесса разоружения составили 25 000 человек[532]; иногда, как на Кефалонии, сопротивление носило хорошо организованный характер, но ни одна формация западных союзников не оказала поддержки итальянским военнослужащим. Сейчас на Западе широко обсуждается история с Варшавским восстанием августа 1944 г., когда СССР не оказал прямой военной поддержки Армии Крайовой, но факт игнорирования западными союзниками необходимости оказания помощи итальянским антифашистам в сентябре 1944 г. (хотя план занятия Рима на случай итало-германского столкновения был разработан их генеральными штабами) известен в основном отдельным специалистам, занимающимся историей Италии.

У ОКВ не было определенного плана действий в случае выхода Италии из войны и, тем более, ее перехода на сторону противников Германии. Отставка Муссолини стала для Гитлера громом среди ясного неба. Тогда же появилась идея Гитлера захватить Рим выброской воздушно-десантной дивизии, которой предписывалось бы арестовать короля. Этот проект имел шансы на реализацию в случае открытого признания западными союзниками правительства маршала Бадольо. В случае десанта под Римом Гитлер предлагал арестовать короля и все правительство, заставив тем самым Б. Муссолини вернуться к власти. Бадольо, наивно веря, что Гитлер ничего не заподозрил на предмет подготовки перехода Италии в стан Антигитлеровской коалиции, просто заверил Берлин, что Италия остается верна союзу с рейхом[533]. Гитлер не поверил маршалу и отдал приказ о начале подготовки к оккупации Италии. Таким образом, Бадольо упустил время и шанс, поскольку спонтанные действия Гитлера вполне должны были привести к провалу всей акции по захвату вермахтом Италии ввиду того, что итальянская армия имела достаточно еще сил для сопротивления. Вместе с тем заявление маршала о том, что Италия остается в альянсе с Германией, породило недоверие на августовских переговорах со стороны американцев и британцев. Если бы западные союзники сразу дали бы гарантии почетного мира маршалу, то, вероятнее всего, как считает Ричард Лэмб, новое итальянское правительство позволило бы провести операцию англо-американских войск по очистке всей Италии от германских войск[534].

Для предотвращения вторжения германских войск в Италию Бадольо достаточно было направить несколько отборных частей для перекрытия перевала Бреннер[535] (единственный путь из Австрии в Италию), но этого не было сделано. Напротив, маршал позволил А. Кессельрингу в день отставки Б. Муссолини начать стягивание на полуостров дополнительных сил вермахта.

Более опасным для немцев оказалось сопротивление элитных итальянских дивизий «Piave», «Ariete», «Granatieri» и «Centauro», которые отказались выполнять приказ командующего войсками в Риме двигаться в Тиволи, а оттуда в Пескару. Эти дивизии обязаны были защищать Рим. Но после успешных ударов по немецким частям в центральной Италии эти дивизии самораспустились, так как их командиры не имели инструкций к дальнейшим действиям. Приказов от правительства Бадольо им также не поступало.

До марта 1944 г. Сталин испытывал мало интереса к итальянским делам, так как был занят подготовкой нового генерального наступления против Германии, поэтому решение проблем с КПИ и непонятным Кремлю правительством бывшего фашистского маршала было поручено специальной комиссии Вышинского и Димитрову, который являлся координатором работы всех иностранных коммунистических партий. Но между Димитровым и П. Тольятти так и не была найдена общая формула деятельности КПИ в Италии,