с родителями в его возрасте в однокомнатной квартире было уже чересчур. Теперь он сам себе хозяин. Конечно, родители продолжали заботиться о нем. То мама придет и приготовит поесть, то понадобится помощь и инструменты папы, чтобы починить тот же смеситель в ванной или проводку.
Ему было совсем не скучно жить одному. И все благодаря загруженности на работе. Писать в газете приходилось много — интервью, репортажи и даже аналитика. И постоянно вокруг много людей. Разных. Интересных и не очень. И каждый со своим прибабахом. Коммуникабельность помогала находить Литвинову общий язык со всеми. Он научился смотреть вглубь, по глазам определять, что за человек перед ним. Встречались порой очень нехорошие глаза. Это касалось в основном воевавших ополченцев. Такое не проходит бесследно. Но у большинства глаза все-таки были светлые.
Укрывшись одеялом, Сергей смотрел на YouTube ролики про политику. По всем каналам, и российским, и украинским, говорили про противостояние России и США, про Украину и войну в Донбассе. И столько шума и лая стояло в студиях, что становилось тошно. Неужели специально так делают, чтобы тема набила оскомину, чтобы все раздражались, услышав про войну на Юго-Востоке? Часто высказывались люди, абсолютно не знакомые с регионом, даже чуждые ему. «Что ты знаешь об этих улицах? — в сердцах вспыхивал Сергей. — Ты нам-то расскажи, как тут живется!». Литвинов не отрицал право людей на свое мнение, но он все равно искренне возмущался, когда видел явный неадекват на телеканалах. «Выродки», — думал с презрением он, глядя на то, как бывшие луганчане теперь уже из Киева поливали грязью родной город. На экранах замечал он много знакомых лиц. Нет-нет да и позлорадствовал, когда узнал, что одной проукраинской коллеге-журналистке разнесло снарядом квартиру. Теперь она писала посты в интернете — собирала деньги на новое жилье. Вся бедная и несчастная. Так поблагодари же свои любимые украинские войска, кинься им в ноженьки, расцелуй: избавили родимые украинцы от проклятого советского прошлого — разнесли квартиру в ненавистной «хрущевке»! Вы же за это и ратуете. И тебя должно быть жалко? Побирайся на киевских вокзалах! Конечно, она не побиралась. Пристроилась на всеукраинском медиа-ресурсе и поливала луганчан и дончан грязью.
Когда накал страстей в душе достигал максимума, Сергей переключался на музыку из девяностых и нулевых. Старые любимые группы, обычная попса. Тогда он не воспринимал ее всерьез, относился к таким песням пренебрежительно. Но почему становится так хорошо, когда переслушиваешь их сейчас? Сердце немного успокаивалось, и можно было почитать. В последнее время Литвинов отошел от художественной литературы и переключился сугубо на публицистику, мемуары, биографии.
Впечатлила его автобиография Махатмы Ганди. Освободитель Индии, сторонник ненасилия — сатьяграхи. Сергей, глядя на происходящее в Донбассе, много думал об альтернативном пути истории, о существующих методах борьбы. И самые противоречивые чувства в нем все это вызвало. С одной стороны, «добро должно быть с кулаками», когда на тебя нападают, ты должен защищаться. О какой сатьяграхе (ненасилии) может идти речь здесь, на славной родине героев? Однако Ганди смог освободить Индию от власти вездесущих англосаксов с их многомиллиардными капиталами, сделав ее независимой, без военных действий. Сам при этом погиб, как мученик. Наверное, сатьяграха и мученичество стоят рядом. В христианской традиции Ганди был бы очень большим святым, одним из самых великих. Наверняка. Или освобождение Индии — это просто удачное стечение внешнеполитических обстоятельств? Великобритании после Второй мировой войны было просто не до нее. Можно ли так сказать? А что же тогда ненасильственная борьба Ганди, которую он вел несколько десятков лет? Неужели она неважна? Или все-таки она и была основой, фундаментом? Сергей хорошо понимал, что личность в истории — это краеугольный фактор. Возможно ли было применить сатьяграху в Донбассе? А ведь если задуматься и вспомнить, то все и начиналось с мирных демонстраций. Но что остается, когда по твоему городу начинает лупить артиллерия? Бежать или сражаться. И если вернуться к автобиографии Махатмы Ганди, он ведь тоже принимал участие в бурской войне. Не стрелял, но был медиком. Знал, каково оно на поле боя. Трусом его назвать точно было нельзя.
В общем, много размышлял Литвинов на эту тему в свободное время. Правда, благодаря работе его было мало. Только и делал, что успевал мотаться по разным редакционным заданиям и ходить к Юле.
На выходных он купил для нее много всего — продуктов, пару бутылок пива и роллы. Юля жила небогато, и Сергей относился к ней с жалостью. Она же не замечала ни жалости, ни заботы. Но Литвинову это и не надо было. Он получал удовлетворение от того, что помогал тем, кто нуждался.
Муж Юли бросил ее больше года назад. Виталик нашел богатую любовницу, которая и перетащила его к себе. Он забыл о семье, когда увидел кошелек Маши. Любовница занималась то ли бизнесом, то ли была при власти. Ее двухэтажный дом впечатлил Виталия даже больше, чем первый секс. Он и до войны-то такие просторные комнаты и хороший ремонт видел только по телевизору, а сейчас, в пострадавшем от боев городе, его это особенно впечатлило. Зачем Маше понадобился водитель маршрутки, остается непонятно. Но факт есть факт: Юля осталась одна с маленьким сыном Максимкой, который недавно пошел в садик.
Поскольку Виталик, оказавшийся редкостной тварью, никак не помогал брошенной семье, Сергей чувствовал особую ответственность. Он, будучи тоже, мягко говоря, небогатым, старался хотя бы раз в неделю побаловать продуктами Юлю и ее сына. Мальчишке он иногда покупал недорогие игрушки, чем вызывал у мальца счастливую улыбку. Сама мать, как казалось Литвинову, этого и не замечала. Ребенок ее интересовал в незначительной степени.
Юля открыла дверь, увидела Сергея с пакетами, замахала руками, приглашая войти в квартиру. Все время она куда-то торопилась, была резка и суетлива, что иногда дико его раздражало.
— Привет! Максим, дядя Сережа пришел!
Из комнаты выбежал мальчишка, сначала весь радостный, а потом застеснялся — он ждал, что, может быть, дядя Сережа принес ему подарок. Литвинов заулыбался и вручил мало́му «киндер-сюрприз». Максим радостно запрыгал, быстро съел весь шоколад и достал из пластмассового яйца игрушку. Это был космический корабль, но сделанный грубо, плохо покрашенный и хлипкий на вид.
— Да, в нашем детстве игрушки были лучше, — бросил Сергей.
Отнеся продукты на кухню и сложив их в пустой холодильник, он приготовил все для роллов, налил в бокалы пива и принес ужин в зал. Они смотрели фантастический фильм про Человека-паука. Ели роллы, пили пиво. Малой играл на полу, постоянно пытаясь привлечь к своей игре и
