Внезапно он прервал речь и вернулся в постель.

«Мы идем прямо в Капатею?» — спросил я, пока мы тоже не отправились в наши койки.

«Нет, — сказал Хамфрис, — Мы будем следовать нашему первоначальному плану, чтобы добраться до горы Юл, повернуть оттуда на восток, а затем на север к Капатее. Тем временем мы не будем скрывать, что идем туда. „Лесной телеграф“ сделает все остальное. Капатея и Кевеззи узнают об отряде полицейских в течение недели, когда молва будет передаваться из уст в уста внутри страны, и вояки быстро погасят свой пыл. Ты бы тоже так поступил, если бы хоть раз был в одном из этих карательных патрулей. Они создают для жителей ад. Вы идете в район и гоняете людей из деревни в деревню, не давая им покоя. Патрули разрушают их деревни, разоряют огороды, заставляя дикарей ходить вокруг да около, пока те не устанут и не сдадутся. Затем вы хватаете нескольких главарей и на некоторое время сажаете их в тюрьму. Если им случается убить полицейского, и вы можете доказать это, суд обычно вешает виновного. Однако такое происходит не часто. Достаточно дать им знать, что мы идем, и результат будет не менее эффективным, чем атака на деревни».

На следующее утро мы погрузили наши вещи в правительственный вельбот, посадили полицейских на весла и наблюдали, как наши носильщики грузятся на полдюжины больших каноэ и отправляются в путь.

Деревня «прибрежных папуасов» в заливе Холл-Саунд. На переднем плане большое речное каноэ. На заднем плане парусная мореходная лодка «лакатой»

«Ну, — воскликнул Хамфрис, когда мы прощались с Коннелли, — я вижу, Тата Коа еще жив».

Он махнул рукой старому туземцу, который почтительно стоял поодаль и ухмылялся.

«Я расскажу вам о нем и о колдовстве Новой Гвинеи, — продолжил Хамфрис, — пока мы пересекаем пролив. Это добрых пять часов пути, сначала до материка, а затем вверх по реке Этель до ручья Биото, где мы выйдем на тропу».

Глава III. Колдуны Новой Гвинеи

Если вам когда-нибудь придется пересечь пять миль водного пути между островом Йул и материком, вы будете вынуждены использовать «паром», принадлежащий Тата Коа. Другого пути нет.

«Паром» представляет собой всего лишь каноэ из бамбука с бревенчатыми балансирами, он очень, очень старый и имеет тенденцию опрокидываться в бурном заливе или неожиданно погружать вас в воду. При этом, держась за него, когда он снова всплывет на поверхность, вы поможете перевернуть его в первоначальное положение под аккомпанемент леденящей кровь ненормативной лексики белого человека, которая странным образом исходит из уст барахтающегося рядом Тата Коа.

В промежутках между поездками через залив Холл-Саунд, а их может быть не больше двух или трех в неделю, вы найдете Тата Коа где-нибудь на пляже, его иссохшие бедра опираются на пятки, когда он рвет пальмовые листья на полоски и плетет из них циновки, на которые есть большой спрос.

Если, вы знакомы с Тата Коа достаточно близко, то можете осторожно расспросить его о колдовстве, он одарит вас соблазнительной улыбкой из своего почти беззубого рта, а его старческие затуманенные глаза, довольно гипнотические и пугающие, когда Тата Коа сердится, приобретают блаженно-тоскующее по прошлым годам выражение.

Каноэ с бревном-балансиром

«Хозяин, — ответит он на удивительно хорошем английском, — я перевозчик, а не колдун».

«Как насчет твоего домашнего крокодила, который может превращаться в человека и пожирать людей? А твоя прирученная змея, которая жила в море, приплыла по твоему зову и укусила того, кого ты ей приказал укусить?»

«Хозяин, — возразит Тата Коа, но улыбнется, воскресив воспоминания, — Они исчезли, когда пришел белый человек с „пури-пури“, которое было сильней моего колдовства».

«Пури-пури» — это новогвинейское название магии, колдовства, всего того, что туземец не может объяснить. В свое время Тата Коа был одним из величайших представителей этой «профессии». Но он разочаровался в могуществе магии и тем самым убил сказку.

Белый человек управляет Новой Гвинеей не так давно — немногим более тридцати лет, и даже сегодня его власть распространяется лишь вдоль побережья и на несколько миль вглубь суши. Кроме того, перст цивилизации вовсе не коснулся страны, туземец живет так, как жили его предки до него во всей их дикости, варварстве и каннибализме, и он преклоняется только перед одним могущественным существом — колдуном.

Два «дэнди» из папуасской деревни

Он не пойдет ни на охоту, ни в набег на соседей, ни засадит свои грубые, заваленные упавшими стволами деревьев огороды бататом или сахарным тростником, ни устроит пир, ни сделает что-нибудь еще, кроме как есть, дышать и спать, не посоветовавшись с колдуном… по собственному «тарифу» колдуна. Поэтому, если, войдя в туземную деревню, вы обнаружите одного человека, который выглядит более гладким и упитанным, менее мускулистым, более высокомерным, чем его односельчане, не сомневайтесь — это колдун.

К нему стекаются лучшие плоды огородов, самые жирные валлаби (небольшие кенгуру), лучшие куски человеческого мяса, зажаренные на раскаленных камнях. Он требует эти подношения, и он их получает. В противном случае он нашлет «пури-пури» на тех, кто ему откажет, а это для уроженца Новой Гвинеи — конец всего.

Когда-то таким был и Тата Коа. Когда белый человек решил взять под контроль район (то мирным путем, то силой), где безраздельно властвовал Тата-Коа, он столкнулся с тем, что голый, неграмотный, свирепый колдун, знал кое-что необъяснимое.

От его отца, его деда, его прадеда передавались ему знания, которыми не обладали непосвященные в колдовство. По-своему, эти его предки были неплохими исследователями природы и психологами. Они обнаружили, что именно погода способствует цветению огородов и ловле рыбы, и, наблюдая за ее изменениями, они могли предсказать, увенчаются ли успехом посадки батата