Подстегиваемый самовлюблённостью, Шперналь заявил на специально организованной ради его приезда встрече «единомышленников» из Польши и Украины, что он состоит в центральном проводе ОУН, хотя формально и не избирался его членом. Все участники встречи оказались намного старше Шперналя, намного больше видели в своей непростой жизни и сделали свой вывод из довольно своеобразного положения Шперналя в центральном проводе. Ведь и раньше бывало такое, когда агент немецкой, английской или американской разведки, приставленный ею к проводу ОУН, имел больше прав, чем действительные его члены, избранные Большим сбором или назначенные председателем провода. Не удивительно, что Стефан решил устроить перед «влиятельным» гостем помпезно-показательную демонстрацию своей и своих единомышленников преданности ОУН и её атрибутике.

На встречу со Шперналем, кроме Стефана, прибыли Мирон из Украины и Ян-Гордон (здесь представили его Янеком) из Вроцлава.

Когда Стефан привел Шперналя к себе домой, все четверо поклялись перед крестом и жёлто-голубым флажком, что не будет измены. Слова клятвы произносил Стефан, а за ним повторяли все присутствующие.

Шперналь на правах председательствующего (а как же, прибыл с полномочиями провода и самого Стецько) прежде всего рассказал о своих заслугах перед ОУН и о положении за рубежом. После него говорил Мирон, пересыпая рассказ выражениями-лозунгами вроде «Украина живёт! Украина борется!», «Борьба распространяется по всей Украине!». Именно это и хотелось услышать заокеанскому гостю. Когда Мирон закончил своё патетическое выступление, в котором не было

ни грана от логической оценки настоящего положения в крае, растроганный Шперналь бросился к нему и картинно расцеловал.

Искусственный пафос встречи ещё больше разжег оуновского эмиссара, и он предложил явно нереальный план: высылать верную национализму молодёжь на Запад, хоть и группами по 50 человек, для соответствующей подготовки и последующей переброски обратно на Украину для организации оуновской работы.

В то время ОУН-р готовилась к своему очередному Большому сбору, и Шперналь предложил Стефану, Гордону и Мирону разработать и переслать на Запад заявления по вопросам, которые бы способствовали поднятию авторитета «группы патриотов в крае», всей ОУН-р и его самого, Игоря Шперналя, как полномочного представителя председателя провода Ярослава Стецько. Эти заявления должны поддержать политическую и организационную линию ОУН-р по таким вопросам:

— Относительно Хельсинкских договоренностей. В частности, желательно было бы добиваться в заявлении с края освобождения из заключения отдельных «политических заключённых» и дать проводникам ОУН-р полномочия вести от их имени такую «освободительную» кампанию за рубежом;

— Отношение к Олимпийским играм 1980 года, конкретные предложения о делегировании «своих людей», способных выполнить поручение зарубежного центра ОУН;

— Церковные дела, особенно в связи с 1000-летием крещения Руси. С края зарубежный центр ожидает поддержки идеи создания греко-католического патриархата, а также положительного отношения к проблемам «православной украинской церкви».

Шперналь заявил, что желательно также получить из края и другие заявления, меморандумы о работе очередного Большого сбора ОУН.

Он же поделился с участниками встречи своим опытом проведения организационной работы, сообщив при этом, что для осуществления отдельных акций на территории Украины бандеровский провод ОУН практикует использование украинцев из США и других западных стран, которые выезжают в Советский Союз по частным делам. Правда, делается это во многих случаях под «чужим флагом» от имени мельниковской ОУН или Зарубежного представительства Украинского главного освободительного совета (ЗП УГОС). Дело в том, что на случай провала эмиссаров бандеровские верховоды предпочитают оставаться в тени. К тому же появляется возможность скомпрометировать как неудачников конкурентов из ОУН-м или ЗП УГОС. Гордый такой «мудростью», Игорь Шперналь рекомендовал применять те же методы и в работе в крае.

Нет смысла освещать весь ход встречи с Шперналем, его глобальные обещания и восхваления. Он вдохновенно играл свою роль полномочного посланника провода ОУН. А закончился весь этот спектакль тем, что присутствующие расписались на жёлто-голубых флажках, заранее заготовленных в двух экземплярах. Один остался у Стефана, а второй повёз с собой Шперналь. На нём четыре имени-псевдонима: Игорь, Стефан, Янек, Мирон. Договорились также, что дату подписания Шперналь проставит уже после возвращения в США. Конспирация, видите ли. А вскоре на Украину поступило сообщение из-за границы, что Мирон кооптирован в состав центрального провода ОУН и «за заслуги в работе» награждён «высокой наградой — Золотым крестом имени Бандеры»...

Выступая на пресс-конференции в Киеве в сентябре 1988 года, представитель Комитета государственной безопасности Украинской ССР заявил, что в ходе операции против Заграничных частей ОУН, кроме уже названных Стефана и Гордона в Польше и Мирона во Львове, был выявлен также факт вербовки бандеровским центром ещё одного из бывших оуновцев — Славутича в Киеве.

Славутич стал членом ОУН во время немецко-фашистской оккупации Украины и после изгнания захватчиков продолжал поддерживать непосредственные связи с главарями так называемого краевого провода ОУН. Его преступная деятельность завершилась осуждением в 1947 году к пяти годам заключения. Кстати, в Дубравном исправительно-трудовом лагере он познакомился и даже сблизился с бывшим митрополитом униатской церкви, нацистским коллаборационистом Иосифом Слипым.

Это обстоятельство позже сыграло далеко не последнюю роль для принятия зарубежными оуновцами решения о восстановлении Славутича в членстве ОУН. Очевидно, в выгодном для эсбистов из Зарубежных частей ОУН плане характеризовали Славутича и его родственники в США и Канаде. Да и разве мог, скажем, родной брат Славутича сказать что-то плохое? Ведь негативная характеристика близкого родственника автоматически бросила бы тень на него самого. Он же дорожил своей юридической практикой, а о методах службы безопасности знал больше других, потому что ещё в период немецко-фашистской оккупации западноукраинских земель прошёл основательную стажировку как переводчик в нацистской СД.

Относительно же знакомства Славутича с Иосифом Слипым, то сообщил об этом бандеровцам Мирон, назвав своего протеже «безгранично преданным нашему делу».

Тот же Мирон во время встречи в Польше с эмиссаром центрального провода Игорем Шперналем в 1979 году предложил кандидатуру Славутича на пост первого заместителя председателя провода ОУН-р. Это вызвало недовольство Билинского-Стефана, вождистские претензии которого горячо поддержал его ближайший помощник Гордон, и Шперналь повёз с собой предложение рекомендовать на пост заместителя Стецько более известного за рубежом Стефана.

Однако рекомендация Мирона всё-таки сыграла свою роль, и в 1980 году Славутич был кооптирован в состав центрального провода ОУН-р.

Благодаря Святославу Панчишину, Юрию Иванченко и другим участникам операции «Бумеранг» практическая деятельность Славутича, как и Мирона, полностью контролировалась органами государственной безопасности и направлялась на фактическое содействие положительному решению задач, определённых планами чекистов.

Это и перевесило чаши весов правосудия в сторону