Созвучие этого предположения с общей теорией фэнтези можно проиллюстрировать на примере еще одной исследовательской работы писателя.

АРТУРИАНСКИЙ АРХЕТИП

В эссе «Мир короля Артура» Сапковский изучает, как эволюционировали легенды о короле Артуре от кельтского героического эпоса до рыцарских романов, и размышляет о том, почему сюжеты о древнем короле и его сподвижниках имели столь устойчивый успех в прошлом и так влияют на литературу в настоящем.

Чтобы выяснить, насколько правомерно рассматривать артуриану как архетипическую основу сюжетов фэнтези (как это делает Сапковский), мы сопоставим его выводы с идеями, изложенными в статьях Артура Мортона (1903–1987) «Артуровский цикл и развитие феодального общества»[13] и Андрея Михайлова (1929–2009) «Артуровские легенды и их эволюция»[14].

Редко какому мифу досталось сделать такую головокружительную карьеру, как повести о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Легенда, родившаяся в VI–VII веках на Британских островах… ударила в колокол европейской и мировой культуры с такой силой и вызвала такой резонанс, что звон этот не умолкает и по сей день…

Такими словами начинает свой труд Анджей Сапковский, практически дословно вторя Михайлову: «…необычайная, поистине удивительная и стойкая популярность артуровских легенд, несомненно, объясняется условиями их возникновения и функционирования; в их эволюции отразились путь от мифологии к литературе (через фольклор) и дальнейшая трансформация последней».

Артур вынимает меч из камня. Иллюстрация из книги «История нашего острова» Г. Э. Маршалл, 1906 г.

The New York Public Library Digital Collection

Прослеживая путь от первых письменных упоминаний об Артуре до разветвленной системы средневековых романов о короле и его рыцарях, Сапковский очерчивает конкретный список основных авторов и их работ — с опорой на труд Джозефа Кэмпбелла (1904–1987) «Маски Бога. Созидательная мифология» (1959–1968) и в созвучии с тезисами Михайлова.

Первое упоминание Артура фантаст приписывает хронисту Гильдасу (Гильде Премудрому) в труде «О разорении Британии» (VI в.), далее следует валлийский историк Ненний и его «История бриттов» (IX в.). В обоих произведениях описывается борьба кельтских племен с экспансией англосаксов. Труду Ненния придает большое значение и Михайлов, так как в нем Артур предстает национальным героем, решившим исход сражения у горы Бадон: «…частный… герой… оказывается в центре творимой национальной легенды, аккумулируя все наиболее значительные события национальной истории».

Далее Михайлов указывает на Уильяма Мальмсберийского (конец XI — начало XII в.), также описавшего сражение у горы Бадон. А вот Сапковский важнейшим «артуровским документом того периода» называет труд Гальфрида Монмутского (около 1100–1154/1155) «История британских королей», охватывающий период от основания Британии до правления Артура, представленного вершиной и венцом истории. Этому труду польский фантаст приписывает ключевую роль в формировании легенды:

Джефри, хоть и придал книге серьезный и научный характер, не ограничился сухим, хроникерским упоминанием об Артуре, но втиснул туда целый роман: обстоятельства рождения короля, приход к власти, извлечение меча Калибурна, женитьбу на Гуанамаре (Гиневре-Гвиневере) и ее измену (с Медравтом), бой Артура с Медравтом, закончившийся смертью обоих соперников в битве под Камбулой (Камланном), укрытие Гуанамары-Гиневры-Гвиневеры в монастыре и, наконец, последний путь короля на Авалон в 542 году от Рождества Христова. Назвал он также по именам основных, впоследствии канонизированных, соратников Артура… Туда же напихал бесчисленное множество легендарных и сказочных элементов. Включил и чародея Мерлина… Джефри Монмутский фактически заложил краеугольный камень под будущее здание легенды.

Михайлов называет «Историю британских королей» вехой, которая делит историю развития легенды на до и после, а, по словам Артура Мортона, до появления этого труда сведения об Артуре бытовали лишь как народные сказания да в виде отдельных упоминаний в «хрониках».

Следующим важным периодом в развитии легенды Сапковский в унисон с обоими исследователями называет время норманнской экспансии (XI–XII вв.). Эту династию Мортон окрестил «монархией выскочек», которая искала знаковый для себя миф — и нашла его в книге Гальфрида, подобный тому, чем были «Энеида» Вергилия для молодой Римской империи или же предания о Шарлемане для французских королей. Такой миф и был найден в книге Гальфрида с ее сказочными историями о Новой Трое и норманизированным Артуром.

Артуровская легенда в издании Джефри Монмутского неожиданно приобрела политическое звучание, — пишет пан Сапковский. — Повесть о «могучем короле Англии, Уэльса, Ирландии, Нормандии и Бретани», о короле, который «завоевал Галлию, Аквитанию, Рим и Норвегию», щекотала имперское самомнение и амбиции потомков и преемников Вильгельма Завоевателя — Генриха I, Стефана Блуаского и Генриха II Плантагенета. Легенду следовало популяризовать, развивать, дабы усиливать патриотическую монолитность народа под правлением единого владыки и оправдывать территориальные притязания.

Немалую роль в развитии сыграл так называемый бретонский цикл — период, когда на континент проникли латинская хроника Гальфрида Монмутского и французское стихотворное переложение нормандского поэта Васа (XII в.). Это дало массу нового материала придворным поэтам Бретани и Европы в целом. Период ознаменован творчеством Кретьена де Труа, в чьих романах основной пласт легенды предстает в виде фона, а в центре внимания — рыцари короля Артура и их подвиги. Как подчеркивает Сапковский, именно у де Труа впервые в связи с упоминанием короля Артура и Круглого cтола появляются святой Грааль («Персеваль, или Повесть о Граале») и сэр Ланселот Озерный («Ланселот, или Рыцарь телеги»). В этом мнении писатель опять же солидарен с исследователями.

Итак, согласно Сапковскому, благодаря нормандскому завоеванию Англии и требованию популяризировать выгодный для династии миф, легенда об Артуре и рыцарях Круглого стола вернулась в Британию в норманно-бретонской обработке в виде куртуазных романов. Смешавшись с не перестававшей развиваться исконно английской традицией (валлийскими романами, народными преданиями и тому подобным), легенда дала новый импульс уже собственно литературному развитию историй о короле и его соратниках. Артур Мортон пишет: «Рыцарский роман XII в. черпал материал из сказаний героического века. <…> Норманно-французский мир <…> открыл для себя сокровищницу преданий Уэльса и Бретани. <…> Поэты, сочинявшие романы, обогащали и развивали традицию в той же мере, в какой обкрадывали и вульгаризировали ее».

Далее в своем эссе Сапковский подходит к собраниям, или циклам, романов о короле Артуре, рыцарях Круглого стола и святом Граале. Наиболее важными из них писатель считает два:

• цикл «Вульгаты» — коллективный труд анонимных авторов, обращавших особое внимание на религиозный