Сам фра Томмазо не раз писал о своих тяготах прозой и стихами. «Вот уже 12 лет, что я страдаю и источаю свое страдание всеми чувствами. Мои члены были растерзаны семь раз, невежды проклинали и оскорбляли меня, солнца моим глазам не показывали, мышцы мои были разорваны, кости поломаны, мясо висело клочьями. Я лежу на голых камнях, в оковах, крови моей пролилось несметное количество, пищи дают мне мало и она тухлая. Разве, о Боже, этого недостаточно, чтобы надеяться, что Ты защитишь меня!»[383] «Кто-то зовет это прибежище Пещерой Полифема, кто-то – Дворцом Атланта, кто-то – Критским Лабиринтом или самым глубоким рвом Ада. Знание, благодать, милость – всего лишь пустая мечта в этом ужасном месте. Ничто, кроме страха, не обитает здесь. Священное место тайной Тирании!»[384]

Неоднократно сравнивает он себя с Прометеем, похитившим для людей огонь и прикованным за это богами к горам Кавказа: «Растопите гордость души, и боль, и невежество, что ожесточает глупцов, на том огне, что я взял от Солнца!»[385] Его последний сонет так и называется: «Сонет Кавказу», и в нем вновь звучит тема бесконечных мук: «Боюсь, что смерть моя не даст никакого приобретения человечеству. Поэтому я и не умираю. Так широка эта обширная клетка горестей, что побег или перемена не приведет в более счастливое место. Чередуя наши боли, мы рискуем ухудшить дело. Все миры, как и наш, – погружаются в агонию; куда ни пойдем – мы чувствуем это»[386].

Интересно, что свои страдания фра Томмазо связывал с гороскопом, в частности – с двумя неблагоприятными для него днями недели: «Могу поклясться, что все тягчайшие болезни, которые я перенес в этом мире, случались со мной в пятницу или вторник… Семь раз меня подвергали пытке – и всегда во вторник или пятницу. Каждый раз, когда меня арестовывали, или причиняли скорби, или я становился жертвой предательства, – это было во вторник или в пятницу. Вот почему я обязан был опасаться этих двух дней [недели]»[387].

Как уже было отмечено ранее, условия содержания Кампанеллы стали ухудшаться после побега Понцио и Биттонти 16 октября 1602 года. Тем не менее он продолжал активно писать и передавал части своих сочинений приходившему его навещать Джованни Джеронимо, племяннику Марио дель Туфо. В конце 1603 года судьба свела фра Томмазо с несколькими немцами, по недоразумению арестованными властями Неаполя. Князь-католик Иоганн фон Нассау инкогнито путешествовал по Италии в сопровождении группы дворян, в которых бдительные «слуги короля и отечества» заподозрили шпионов, а в князе – и вовсе родственника Морица фон Нассау, бунтовавшего против испанского короля. Недолго думая всех засадили в Кастель-Нуово, где фра Томмазо и сошелся довольно близко с Кристофом (Христофором) Пфлугом и Иеронимом Тухером, проявлявшими большой интерес к оккультным наукам. Естественно, отлично разбиравшийся в магии и астрологии монах произвел на них неизгладимое впечатление своими бескрайними познаниями и перенесенными муками, особенно на Пфлуга, и тот клятвенно обещал помощь фра Томмазо освободиться, ходатайствуя за него перед сильными мира сего. Скорее всего, тогда же Кампанелла передал через него для опубликования в Германии трактат «Об Испанской монархии» и «Великий Итог». Правда, здесь определенная неясность, о которой уже было упомянуто. По второй версии, Кампанелла передал эти и другие свои сочинения позднее, в 1607 году, через другого немца, Каспара Шоппе, который повез их через Болонью и Венецию, где не смог отдать рукописи в печать. Затем, в Венеции же, он был на два дня арестован (27–28 сентября), рукописи у него конфисковали, потом то ли возвращены, то ли немец получил от Кампанеллы новые копии, дело темное. Однако Шоппе и не торопился их публиковать, то ли, будучи католиком, опасаясь нарушить волю папы, то ли (что менее вероятно, но в чем его упрекают некоторые исследователи) планируя выдать за свои (все-таки он свел Кампанеллу с отпечатавшим его сочинения Адами и немало способствовал, как и Пфлуг, европейской «популяризации» фра Томмазо, хотя, будем объективны, немало поворовал материала и идей у Кампанеллы, о чем свидетельствовал и сам философ). Эта версия страдает от разногласий по поводу места и сроков строжайшего заключения Кампанеллы в замке Сант-Эльмо, где он пребывал с 1604 по 1608 год и, таким образом, в 1607 году вряд ли что-то мог передать Шоппе. Это такой же незрешимый ребус, как и «пропавший» год в Риме. Важно другое: Кампанелле удалось нащупать путь, по которому его творения проникли бы во внешний мир. Германия же была раздираема меж двумя основными вероисповеданиями, протестантизмом и католицизмом, посему через добрых католиков, как Пфлуг и Шоппе, можно было передать туда свои рукописи, и их напечатали бы не менее добрые лютеране, которым папский «Индекс запрещенных книг» был вовсе не указ. Потерпев неудачу с Шоппе, позже Кампанелла реализует этот план при помощи Тобиаса Адами, немца-лютеранина, оказавшегося верным другом и помощником.

После того как немцев-путешественников отпустили на свободу, Пфлуг сдержал слово и начал хлопотать об освобождении Кампанеллы, отправляя послания и добиваясь личных аудиенций. Однако недальновидное и, вероятно, пустое бахвальство нового турецкоподданного, Дионисио Понцио, в июле 1603 года о том, что он вызволит фра Томмазо и привезет его в Константинополь (о чем уже упоминалось ранее), привело к тому, что в 1603 году Кампанеллу поместили в строгое заключение в одиночную камеру. Однако имя великого философа-страдальца благодаря усилиям Пфлуга стало действительно известно при дворах Европы (а надо вспомнить, что Германия до Бисмарка представляла собой конгломерат порядка трехсот крохотных, но гордых государств), и можно согласиться с исследователями, считавшими, что если верный немец и не вызволил Кампанеллу из заточения, то благодаря его усилиям философ стал уже не тем человеком, с которым можно было бы безнаказанно расправиться, не навлекши на себя вселенского позора. Видимо, та же причина удержала от, казалось бы, простого решения: выдать насильственную смерть узника за естественную. История Сократа всегда была хорошо известна…

С фра Томмазо – сложнее, новый виток его жизни опять представляется несколькими различными версиями. Согласно первой, то, что, возможно, планировал Дионисио Понцио, попытались при помощи местных разбойных элементов осуществить сеньоры дель Туфо, к сожалению неудачно. И сами еле спаслись от уголовного преследования, и участь Кампанеллы серьезно ухудшили. Согласно второй версии, у Кампанеллы нашли некое магическое руководство к побегу, наличие которого с успехом приравняли к реальной попытке бежать. Согласно третьей, никакой попытки не было, хотя нунций доносил в Рим именно о ней, просто испанцы решили изъять ценного узника из юрисдикции нунция, опасаясь помилования. И действительно, духовные сотоварищи Кампанеллы, попавшие на галеры, довольно скоро были амнистированы, а фра Томмазо это не коснулось.