великий князь недостаточно настаивал на задачах образования, чтобы ему одному казаться достойным царствования. 2. И эта твоя образованность – продолжает Кампанелла – сомнительная, так как схизму защищаешь против римско-католической Церкви, а уже хорошо знаешь, что секты враждебны Христу; и Отцы, которых ты читаешь, учат, что, кто не признает веру Вселенских соборов и римской Церкви, тот идет мимо царства Божьего. На чем основываешь веру свою? 3. Конечно, в Риме хорошо знают разницу между вашим и нашим учением, мы допускаем и многие преимущества греков, и признаем причины, по которым ты гордишься солидарностью старинных патриархов христианства, слышали даже, что ты ссылаешься и на протестантов, и что образование народа и вассалов для того отклоняешь, чтобы не отпали от веры твоей. 4. Но автору нетрудно возражать против этих доводов. – Не множество решает вопрос, но лучшая часть (melioritas); иначе и арианство нужно было бы считать правым, и сегодня Магомет мог бы иметь преимущество перед Христом. Ссылаешься на протестантов совсем ошибочно: они ближе стоят к Магомету, чем к Христу. Ты прав, если хвалишь греков, ибо наилучших из них признает и Рим, и эти признают примат и учение Рима. Феофилакт и Дамаскин, конечно, нет; но против них такое количество и греческих, и латинских Отцов, что несправедливо ссылаться вообще на греков. За то и наказал их Бог Магометом, как на это пророки Запада указывали: и ты не освободишь их, если латинскую веру не примешь. («Latini addidere filium… ad vetus (dogma) declarandum… non ad novum dogma» – то есть «Латиняне завещают сыновьям возвещать старое учение, а не новое»[372]). В следующем автор делает весьма интересный опыт доказать учение Рима об исхождении св. Духа началами своей метафизики; дальше при доказательствах в пользу чистилища ссылается не только на авторитет святых, Соборов, чудес, но и на свидетельства умерших и на мнения язычников: Платона, Пифагора, Вергилия. – Остальным догматам не придает Кампанелла значения. 5. Пусть, следовательно, изучаются у тебя науки, письма и философия; приглашай к себе монахов и клириков латинских: “tyrannorum est subditos velle ignorantes, ut possint eos tanquam bubalos per nasum quorsumlibet trahere” (т. е. «Тирания желает держать в невежестве, чтобы [народ] можно было, словно быков, тащить за [кольцо] в носу»[373]), а все-таки это и для них опасно. 6. Но если будешь продолжать считать себя мудрее нас, то покажи нам наши ошибки: сим приглашаем тебя на генеральный конвент, или пришли туда своих мудрецов, или вот, что надо заметить – мы придем к тебе. И когда будет между нами установлено, где правда, то пошли своих людей и к татарам, персиянам и туркам. 7. И новые небесные знамения, и старые пророчества свидетельствуют, что Москве предназначена Богом большая задача. 8. При этом совещании будут нашим орудием: Библия, Отцы греческие и латинские, древние Соборы, чудеса, мученичество, наследничество и властничество. – Всех вопросов будет поставлено пять: о примате, о духе, о чистилище, о обрядах и святынях, пятый – словами автора: “an dux Moschovitarum sit ex parte schismaticus et ex parte hereticus?” (то есть «Покинет ли князь Московитов сторону раскольников и еретиков?»[374])»[375].
Вполне ожидаемо, при эрудиции фра Томмазо, что он в послании апеллирует к таким восточным авторитетам еще не разделенной Церкви, как три святителя (святые Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст), Григорий Нисский, Афанасий и Кирилл Александрийские, Кирилл Иерусалимский, Иоанн Дамаскин и другие. Не факт, конечно, что послание это было отправлено или получено, но оно, по крайней мере, точно существует. Издатель отмечает: «Напоминает нам сие (послание) также его (Кампанеллы. – Е. С.) идеально-идиллическую утопию “Солнечный город”, так как он… говорит, что образованные подданные менее опасны монарху, чем необразованные. Дальше надо заметить личное самодоверие автора, который готов принять участие на совещании не только в нейтральном крае, но готов прийти и в земли великого князя, а не только он один, предлагает приглашать монахов и клириков на помощь при обучении населения. Все они готовы прийти и принести себя жертвой в борьбе за правду».
Но вернемся теперь к первым годам заключения Кампанеллы. Примерно тогда же появляется весьма интересный трактат, известный как «Побежденный атеизм». Нередко его название (кстати, данное немецким издателем, в оригинале оно совсем иное: «Философское обоснование истинной всеобщей религии против антихристианства и макиавеллизма») с легкой руки биографа итальянских писателей Джаммарии Мацзукели очень любили переиначивать в «Побеждающий атеизм», так как, по мнению некоторых как наших, так и зарубежных авторов, позиции атеистов, представленные Кампанеллой к критическому разбору, оказались сильнее его критики. В этом якобы и заключался его коварный замысел, он даже специально использовал крупный шрифт при печати в 1631 году. Причем идея не нова, сохранилась помета цензора на рукописи из собрания Британского музея: «Книжка зловреднейшая в смысле потрясения веры»[376]. И тот же Мацзукели писал: «Ему (Кампанелле. – Е. С.) поставили в вину, что он скорее поддержал, нежели опроверг атеизм, с большим пылом приводя доводы в его защиту, чем свои опровержения, и придумывая такие аргументы в его пользу, до каких не додумались и сами атеисты, из-за чего и говорили, что это сочинение более заслуживало названия “Побеждающего атеизма”, нежели “Побежденного атеизма”». Так что вновь – подозрение в двоемыслии… Одно из пятнадцати обвинений, выдвинутых инквизицией в 1630 году против этого трактата (№ 5) так и гласило: «(Автор) выдвигает против христианства аргументы очень сильные и очень весомые; ответы в приложении весьма кратки, а те, которые следуют непосредственно [в тексте] – неадекватны»[377].
С этим обвинением, конечно, согласиться нельзя. Кампанелла никак не был атеистом. Просто человек хорошо знал свое дело и даже аргументацию противной стороны продумывал и приводил тщательно. Вот она, ради интереса.
Пункты «в пользу атеизма»:
«Нередко приходится убеждаться в том, что лицемерие заступает место религии, а весь мир полон враждующих между собой ересей, толков, мышлений, установлений… Но раз богословы нового покроя враждуют с древними, а в общетеологических вопросах любые толки оспариваются все новыми и новыми, разве не ясно, что, к какому бы лагерю мы ни примкнули (к ортодоксии либо к раскольникам), в обоих случаях нам будет грозить опасность впасть в заблуждения (примечание самого Кампанеллы на полях: «Для тех, кто жаждет правды, лучше сомневаться, нежели упорствовать в том, чего придерживается один какой-нибудь толк (секта)»[378]).
Если укажешь на чудеса, кровь, пролитую мучениками, авторитет Церкви, подтвержденный шестнадцатью столетиями ее существования, то тотчас же можно будет выдвинуть в противовес, что любой народ ссылается на говорящие якобы в его пользу чудеса, мученичества и давность авторитета. Религия Юпитера и Аполлона сохранялась в течение 2000 лет, магометанская насчитывает за собой 984 года и до сих пор
