Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 156
Ты что же, считаешь, что Третьякевич нас обманывает? Да ты, выходит, совсем его не знаешь! Виктор никогда не врёт. Промолчать – это он может, если чего-то говорить не имеет права. Но врать своим товарищам не станет. И если говорит, что было Ковалёву задание, значит, было, а какое – то их с Ковалёвым дела. И Толика ты зря за дурного держишь. Ну не поверю, чтобы они с Мишкой в полицаи по дурости записались! Это надо было постараться – их уговорить! Только Виктор один такое может, он ведь у нас мастер агитировать! Так что ты как хочешь, а я ему верю.
– Спасибо, Серёжа! – произнес Виктор, удивлённый этой внезапной и горячей поддержкой.
– Я Виктору тоже верю, – присоединился к Тюленину Вася Левашов.
– И тебя, Ваня, я понимаю, – примирительно заметил Виктор. – Давайте, хлопцы, договоримся так: если есть сомнение в Ковалёве и его группе, дайте им испытательный срок. О нашей подпольной организации знать они пока не будут. Штаб может передавать для них задания через меня как через связного. Они будут думать, что это мои задания. Мы примем их в организацию после того, как за это проголосует большинство членов нашего штаба. Возражения есть?
Виктор оглядел лица ребят. Возражений не последовало.
– Сдаюсь, – усмехнулся Иван примирительно. – Пусть готовятся к заданиям. Скоро у нас будет приёмник, начнём писать листовки со сводками. Работы будет много, хватит всем.
– Приёмник Серёжа уже нашёл, как раз сегодня вечером за ним пойдёт, – обрадовал товарищей Василий Левашов. – Правда, приёмник тот ещё починить надо, но это пара дней максимум. К воскресенью уж наверняка.
– Ну вот и отлично! – отозвался Виктор. – А в субботу пойдём в клуб Ленина смотреть спектакль.
Туркенич
В субботу в клубе имени Ленина, как выяснилось, не было никакого спектакля или концерта, зато проходила открытая репетиция. Театральная студия клуба по субботним вечерам репетировала при открытых дверях, и желающие имели возможность понаблюдать за творческим процессом.
Виктор, Василий, Иван и Сергей Тюленин встретились у входа в клуб, как договорились, в шесть часов вечера. В клубе оказалось довольно людно. Видно, возможность понаблюдать за актёрами на сцене привлекала ребят и девчат. Тем более что после репетиции иногда устраивали танцы под патефон. Осенним субботним вечером в оккупированном городе это было роскошное развлечение.
Работающий клуб давал оккупантам повод заявлять о возрождении в городе культурной жизни, о которой кричали пропагандистские плакаты, представлявшие фашистов как освободителей украинского народа из-под гнёта «жидо-большевизма». Афиша на тумбе возле клуба извещала на украинском языке о постановке сцен из «Лесной песни» Леси Украинки с Иваном Туркеничем в роли Лукаша. Его имя было напечатано крупными буквами.
Туркенич покинул Сорокино ещё в тридцать восьмом году, чтобы поступить в Севастополе в артиллерийское училище, и на фронт в сорок первом ушёл оттуда. Но стоило ему вернуться в родной город, как он стал местной знаменитостью. Девчата надевали свои лучшие платья, чтобы только постоять с ним рядом в надежде, что он обратит на них внимание. Глядя на эти яркие праздничные наряды и светлые ленты в косах, можно было подумать, что нет ни войны, ни оккупации. Впрочем, портрет Гитлера, висевший и возле входа в клуб, и на стене в актовом зале, рассеивал эту иллюзию.
Иван Туркенич в воображаемом весеннем лесу, одушевлённом, полном таинственной жизни, завороженный его красотой, превращался в простодушного деревенского парня. Может быть, для этой роли он был слишком хорош собой и больше походил на какого-нибудь красавца-королевича, но множество следивших за ним девичьих глаз придавали ему веры в своего героя и в весну, вступившую в свои права, пусть на самом деле в права вступала осень. А когда Лукаш-Туркенич поднёс к губам тростниковую дудочку и заиграл ту самую волшебную песню, чьим чарам оказалось впору разбудить спящую Мавку, в нём действительно появилось что-то чистое, бесхитростное, почти детское.
Мелодия была простая, но в ней звучала настоящая нежность, хотя игру нельзя было назвать уверенной. Характер звучания нот поведал тонкому слуху Виктора, что это, возможно, первая мелодия, выученная и сыгранная исполнителем. Если так, то Иван Туркенич заслуживал всяческих похвал: кроме актёрского дара он обладает ещё и музыкальными способностями. Мавка, чью роль исполняла смуглая девушка, совсем на неё не подходящая, выбранная, должно быть, за свою яркую красоту, слишком яркую и жгучую, едва пробудившись ото сна, заговорила с Лукашем звучным грудным голосом. Она была очень земная, эта Мавка, и Иван Туркенич явно нравился ей так сильно, что играть ей было нечего: каждым стихом, каждой строчкой она делала своему партнёру признание.
Виктору вдруг пришла в голову мысль, что Анечка Сопова сыграла бы Мавку гораздо лучше. Он представил её в этом образе, сам себе удивился и даже смутился.
Но вот Туркенич и красавица-смуглянка доиграли свою цену. Объявили перерыв. Виктор и Иван Земнухов поспешили навстречу Туркеничу, чтобы не позволить поклонницам перехватить его.
– Здравствуй, товарищ лейтенант, – тихо обратился к нему Земнухов, сразу давая понять, что разговор пойдёт не о его актёрском даровании. – Ты не против, если мы пригласим тебя прогуляться в парке?
– Отчего же нет? – улыбнулся Туркенич, глядя на ребят так непроницаемо, что было совершенно невозможно угадать, о чём он думает. – Пойдёмте прогуляемся.
Улыбка его сияла ослепительно и холодно, и лицо напоминало закрытую книгу. Ростом Туркенич был выше всех ребят, стройный, статный, он шёл упругой грациозной походкой истинного артиста.
– Спасибо, что похитили меня из этой оранжереи и вытащили на свежий воздух! – бросил он через плечо с напускной весёлостью.
– Из цветника поклонниц твоего искусства, хочешь ты сказать? – в тон ему переспросил Иван Земнухов.
– А Лукаш из тебя получится, хотя это и не совсем твой типаж, – искренне похвалил Виктор. – Тот случай, когда мастерство сильней природы, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
В ответ на эту похвалу Туркенич пристально взглянул Виктору в глаза, потом перевёл взгляд на Ивана Земнухова.
– Приятно слышать, – усмехнулся он почти непринуждённо, но прибавил значительно: – Однако, догадываюсь, у вас есть что сказать мне кроме комплиментов.
– Правильно догадываешься, – подтвердил Виктор ещё более значительно. – Ты хороший актёр, а это то, что нам нужно. У нас есть для тебя такая роль, которую вряд ли кто ещё тебе предложит.
Виктор видел, что Туркенич прочитал в его взгляде всё, что он не досказал словами.
– Хорошо, – улыбнулся тот уже совсем иначе, и эта улыбка смыла напряжение с его посветлевшего лица. – Куда же мне пожаловать?
– Ко мне на Шанхай, – ответил Виктор. – Завтра к шести часам вечера.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 156
