Советская школа по традиции духовных училищ и, в меньшей степени, гимназий опиралась на два качества в ученике: легкая память и быстрая реакция. У меня и с тем, и с другим были проблемы. А с 6 класса и лень вступила в свои права. Есть вещи, к которым я решительно не способен. В середине 70-х возникла игрушка – кубик Рубика. Мне ни разу, сколько ни бился, не удалось его собрать. Маканин сказал, что для кубика Рубика нужно хорошо развитое пространственное воображение. Видимо, этой способности я лишен.

* * *

Из всех гражданских чувств остался один стыд. Как в 1979, когда влезли в Афганистан. Тогда еще, помню, была мысль, что англичане в период самого своего колониалистского могущества об Афганистан обломали зубы. То же будет и с Украиной.

* * *

Интересны размышления протоиерея Александра Шмемана о чеховском православии. Единственный писатель, не допустивший в описаниях богослужений ни одной ошибки, даже Лескова превзошел. Шмеман же и дал верное объяснение: Чехов с детства пел в церковном хоре. А детская память самая крепкая. Я, например, еще доясельные эпизоды помню. Выученное даже в пору отрочества редко задерживается в памяти. Если стал гуманитарием, уже в юности ни черта не помнишь из курса физики или химии. Да и курс литературы 6 или 7 класса в тумане. Какой скукой казался пройденный в шестом классе «Бежин луг»!

Уличил Пастернака. Фраза «Шли и шли и пели “Вечную память”» не соответствует действительности. Отпевают иначе, с другими молитвами. Но тут вступает Ахматова с категоричным суждением «Поэт всегда прав». Я тут целиком на стороне поэта, и первую фразу «Доктора Живаго» считаю одним из лучших в литературе начал. В том же ряду, что «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова» и «Он поет по утрам в клозете». Ну, еще из американской литературы как в переводе К. Чуковского, так и в оригинале:

– Том!

Ответа нет.

– Том!

Никакого ответа.

* * *

Вечерами читаем вслух «Соборян» Лескова. Почему-то дела складываются так, что между чтениями случаются большие перерывы и забывается прочитанное в прошлый раз. Это дебютный роман Лескова, и его словечек, прославивших неповторимый стиль, мало. Я когда-то, очаровавшись лесковским языком, прочел все его тома. В больших дозах он оказался избыточным: обнажился прием, чаще всего – народная этимология, и нажим на бывшие нечаянными, а потом искусственно создаваемыми открытиями.

Мы такое заметили и у Бунина, но у Лескова назойливее.

* * *

Если говорить об обязанности искусства (и литературы в первую очередь), то она всего лишь одна: просветительство. Конечно, я знаю, что ничего не знаю, но кое-чему за свою жизнь успел научиться. И продолжаю в процессе писания, поскольку пишешь, пытаясь в работе над фразой найти истину. Знаешь, что не найдешь, а все ж приблизишься. В такие моменты испытываешь восторг. Впрочем, восторгу верить нельзя – графоманы его испытывают не в меньшей степени. Равно как и изобретатели вечного двигателя.

* * *

В сумерки заливаются соловьи, по утрам скворцы. Благодать!

Как часто бывало, и в этом году не застали вишни в цвету. Цвели, судя по завязям, обе. Сажал их ради цветенья, но этой поры не заставал. Что ж, насладимся плодами. И похоже – обильными. Зато успели к ландышам и сирени. Ладыши собирали первый раз за все годы жизни в Устье. Когда я работал в музее, сезон и начинался где-то в районе 10 июня. И первые цветы – ночные фиалки и колокольчики.

* * *

Как и ожидалось, сумасшедший урожай подберезовиков. Подосиновик всего один, как и в прошлый раз, но и это чудо – их время еще не пришло. Белых пока ни одного. Но и они скоро появятся. И вот что странно: совсем нет пластинчатых, тех же сыроежек. Внучка Алиса научилась искать грибы. Поначалу мы подводили ее к найденным, чтобы она сама увидела, как растут грибочки. Потом навострилась находить уже без нашей помощи. В итоге собрали целую корзину.

* * *

Какой сильный и точный образ – «Королевство кривых зеркал». Удивительно смелые люди писали в самую мрачную эпоху – Тамара Габбе, Евгений Шварц, Ильф и Петров, Андрей Платонов… Мы уже пятнадцать лет, как снова оказались в королевстве кривых зеркал. Опять «все тонет в фарисействе».

* * *

В полночь явился чужой кот жрать Марысин корм. Прогнал, конечно. Этот нахал уже две недели покоя не дает. Иногда добивается своего. Позавчера разбудил меня в половине четвертого. Миска была опустошена. Насыпал, дождался, когда Марыся вернется с ночной прогулки и захрустит. Только тогда позволил себе закрыть глаза, призвать сон – не тут-то было: часа полтора вертелся.

Марыся вчера два с половиной часа бродила со мной по лесу, вернувшись, улеглась в кресле на крыльце, откуда взял ее уже ночью, ложась спать. Дома она тут же бросилась к окну – только я ее и видел. Вместо нее явился похититель жратвы – бело-серый кот.

* * *

Боюсь ли я смерти? Нет, не боюсь, да и странно было бы бояться, дожив до семидесяти с лишним лет. Страшны тяготы умирания, физическая боль и бессилие. А там – просто-напросто переход в иное состояние. Мы так и не знаем, что делается с нашими душами. Ушедшие иногда являются к нам во сне. Но вызвать их, засыпая, – пустое дело. Они если и приходят, то без спросу. Да, в последние минуты бодрствования можешь вызвать их образы, поговорить… Но погружение в сон отметает все надуманные представления и о живых, и о мертвых. Мои сны чаще всего безóбразные.

Случается, ранним утром проснешься, повертишься, прикроешь веки на минутку – бац! – двух часов как не бывало. Куда они провалились? Ни событий, ни каких-либо образов – полная тьма и небытие.

* * *

Вот оно, счастье! Сын Слава и дочка Вита приехали!

* * *

Человек – животное ритмическое. Он привыкает к самому скотскому существованию, когда оно вошло в свой ритм и подчинилось ему. Солженицынский Иван Денисович привык и смирился с лагерем, потому что он уловил ритм, однообразный изо дня в день. Так и выживали, что в Дахау, что на Колыме. Выживаемость не всегда зависела от физических сил. Богатыри ломались не реже, чем слабаки. Зеки, дожившие до реабилитации, несмотря на 18 лет тюрьмы и