Будучи редактором одного журнала, я решила взять у Монте интервью – желание, по большей части продиктованное назойливой мыслью, что, возможно, я тоже становлюсь старой. Недавно я поймала себя на том, что стою посреди комнаты и не могу вспомнить, за чем пришла. Откровенно говоря, такое случалось каждый день: я искала очки, ключи, книги, письма, адреса – ну, вы понимаете. Это интервью с Монте стало первым из трех, положило начало дружбе, которую я никогда не забуду. Оно помогло мне взглянуть на старость иначе.

Монте был фармацевтом. Во времена Второй мировой войны он не закрыл свой бизнес, а стал изготавливать лекарства с удвоенной силой. Теперь ему было почти сто, но он развозил горячую еду по домам престарелых. Как-то раз, отъезжая от церкви, Монте попал в небольшую аварию – съехал в кювет. Его лишили водительских прав на том основании, что пожилым людям необходимо проходить переэкзаменовку.

Вождение машины помогает нам почувствовать себя независимыми, и лишение подобной возможности для многих стало бы ударом под дых. И уж тем более – для Монте, которому никогда не сиделось на месте. Однако предаваться унынию он не стал. Нарушать закон, продолжая садиться за руль, – тоже. Вместо этого Монте спросил, может ли кто-нибудь отвезти его на переэкзаменовку. Один из соседей согласился – полагаю, не без сомнений в результатах теста. Монте справился блестяще: максимальное количество баллов за тест и идеальное вождение. Он получил новые права и продолжал помогать «пожилым» людям.

Во время интервью я спросила Монте, в чем секрет его долголетия. Он посоветовал мне пить много воды, не переедать и постоянно учиться.

– Самое главное, – сказал Монте, – я никогда не останавливаюсь. И пусть иногда мне стоит большого труда подняться по утрам, но я продолжаю шагать. Продолжаю делать свое дело.

Он делал свое дело, помогая местным жителям, церкви и соседям. Монте интересовался жизнью других и постоянно был чем-то занят.

В мой последний визит он возился во дворе, одновременно отвечая на мои расспросы.

– Чувствую я себя хорошо, – сказал он. – Только колено немного беспокоит. Даже не знаю, в чем дело.

– Может, дело в том, что этому колену уже сто лет? – спросила я.

– Ах да, – засмеялся он. – И скоро ему будет сто один.

После того, как Монте не стало, я встретила еще одного человека, которому могла помочь так же, как Монте помогал другим, и который стал мне другом. В последнее время у меня особенно болят колени, но каждый раз я просто «продолжаю шагать, делать свое дело» и учиться.

Помощь другим пожилым людям с больными коленями – вот что делает меня молодой. Я стараюсь как можно чаще плавать, научилась играть на музыкальном инструменте и вместе с друзьями каждую неделю навещаю дома-интернаты для престарелых. Помогая другим, я помогаю себе.

Мой принцип: найти в других людях качество, которое бы мне нравилось, и привнести его в свою жизнь – так часть этого человека навсегда останется со мной. Еще я верю, что принцип Монте – все время шагать и все время учиться – позволил мне избежать проблем со здоровьем и сохранил ясным мой разум.

Ну вот, осталось только найти ключи, и я буду готова продолжать заниматься делами.

Пегги Персер Фриман

Цифры не лгут

Я держу в руках письмо из страховой компании. Его смысл медленно доходит до меня. В письме – результаты анализа крови на глюкозу. У меня преддиабетное состояние.

Я взволнована и напугана – эти чувства сродни тем, что испытываешь, когда учитель математики вызывает тебя к доске, а ты не знаешь правильного ответа. Признаюсь, сначала я заняла оборонительную позицию. Разве страховая не знает, что у меня все в норме? Я занимаюсь спортом, у меня всю жизнь было хорошее здоровье. Мне шестьдесят, и я всегда ела то, что хотела.

Однако, видимо, все же придется взглянуть правде в глаза. За последние десять лет я набрала вес, да и спортом занималась не так часто, как раньше. Вырос не только сахар: увеличились показатели холестерина и триглицерида, повысилось давление. Может, с математикой у меня было и не очень, но я знала, что цифры не лгут. Помню, как чувствовала себя, получая плохую оценку за тест. Слова «преддиабетное состояние» вызвали у меня такое же ощущение – унижение.

Я не собиралась мириться с ярлыком, который на меня пыталась навесить страховая, ведь это означало бы, что придется менять свои пищевые и спортивные привычки. И, что еще сложнее, – образ мышления.

Я задумалась о том, какой вижу сама себя. У каждого из нас есть определенные представления о себе – послания, положительные и отрицательные, которые формируют нашу личность. Они могут идти из детства, перениматься от родителей, учителей, братьев, сестер и друзей. Это утверждения вроде: «Ты ничего не смыслишь в математике», «Ты грамотно пишешь», «Тебе медведь на ухо наступил», «Ты хороший друг», «Ты отлично ориентируешься на местности», «Ты инициативный», «Ты никудышный художник», «Ты жаворонок».

Я всегда говорила себе, что могу есть, что хочу. На вечеринках или потлаках [2] я пробовала каждое блюдо и непременно хвалила его автора. Я не оставляла на тарелке ни крошки. Мне нравилась картошка в любом виде.

Но с этого момента я перестану хвалиться, что могу есть все, что душа пожелает. Может, так и было в юности, но не сейчас. Разумеется, если я хочу быть здоровой. Я поняла, что не могу продолжать есть как раньше – сладкое или жаренное во фритюре на ночь, столько сыра и масла, сколько хочу, чипсы и другие соленые снеки.

Все это звучало слишком негативно, поэтому я заменила «не могу» на простое «не», и мои послания самой себе сразу стали более убедительными. Я не ем пироги и пончики – не важно, сладкие они или нет. Я люблю картошку, но не ем ее каждый день. Я не ем столько мяса. Я не добавляю в салаты жирные заправки. Я не пью газировку. Я не ем фастфуд.

Я не хотела думать, что в чем-то себе отказываю, поэтому сфокусировалась на положительном: я хочу быть здоровой. Я ем здоровую пищу. Я люблю овощи и фрукты. Я ем коричневый рис и цельнозерновой хлеб так же легко, как их белые вариации. Я предпочитаю домашнюю еду из свежих продуктов ресторанной или замороженной.

Неделю я повторяла себе эти утверждения, словно мантру, и вскоре начала в них верить. В кафе я стала