О жизни и службе моего отца во время Великой Отечественной войны лучше всего рассказывают его воспоминания о боевых походах лодки, на которой он воевал всю войну. Командиром БЧ-5 С-101 инженер-капитан-лейтенант Г.А. Динцер был назначен 3 августа 1941 года приказом № 37 командующего Краснознаменным Балтийским флотом. Лодка числилась в составе действующей армии с 22 июня по 12 августа 1941 года и с 17 сентября 1941 года по 9 мая 1945 года, сначала на Балтике, а затем на Северном флоте25.

В должности командира БЧ-5 отец воевал до 25 мая 1944 года, в этот день приказом № 0418 командующего Северным флотом А.Г. Головко он, инженер-капитан 3 ранга, был назначен механиком 5 дивизиона бригады подводных лодок Северного флота26. Далее, с июля 1945 года по декабрь 1946 года, он служил в должности помощника флагманского механика, а с декабря 1946 года по март 1952 года – флагманским инженер-механиком бригады подводных лодок.

В годы войны родители вели постоянную переписку. Отцом было написано 135 писем. Все они сохранились и являются ценнейшей частью архива нашей семьи. Их содержание очень личное, о своей жизни и работе отец писал крайне скупо из-за военной цензуры, но крупицы информации все же проскакивают между строк. В письме от 28 февраля 1942 года он, между прочим, сообщает: «Последнюю открытку послал тебе в ночь с 31 января на 1 февраля перед отъездом в командировку. Был все время в местах, где нет почтовых ящиков. Вернулись с некоторыми успехами. Если их опубликуют, пришлю вырезку из газеты»27.

Следующее письмо им было отправлено 3 марта 1942 года, в нем находилась маленькая вырезка из газеты с сообщением Информбюро от 28 февраля 1942 года: «Нашими кораблями в Баренцевом море потоплен транспорт противника водоизмещением 5 тысяч тонн»28. Часто в своих письмах отец писал маме, чтобы она не волновалась, если будет перерыв в письмах, это означало, что он «в командировке». Очень интересным был ответ отца на вопрос мамы о том, как он питается. Поскольку еда на берегу значительно отличалась от походной, ему пришлось написать так: «Не буду подробно описывать, только скажу, тогда, когда я пишу тебе письмо, мы кушаем свежее, в остальное время кушаем и свежее, и консервированное»29.

28 мая 1943 года отец спрашивал у мамы: «Получила ли ты вырезки из газет? Там было то же самое, что и в марте 42 г., только в три раза больше. Думаю, что ты догадаешься, о чём идет речь»30. Таким способом он сообщал об удачном походе лодки и об одержанных ею победах. О тяжелейших условиях жизни в походных условиях можно догадаться по фразе: «Пусть больше бегает на улице и дышит свежим воздухом, это большая польза, да и за меня пусть больше дышит свежим воздухом, а то мне приходится мало бывать на свежем воздухе»31. В письме речь шла о прогулках маленького сына Александра.

Из двух писем от 2 и 5 сентября 1943 года можно получить информацию о походе лодки в Карское море и потоплении немецкой подводной лодки. Отец писал: «Вот и кончился этот длинный-длинный перерыв. Все обошлось благополучно и успешно. Сначала поздравляю Шуреночка с прошедшим днем рождения. Мы 20 августа (день рождения его сына Александра. – О.З.) в нашем кругу выпили за его здоровье и за здоровье его мамули. Это было далеко». И далее, в следующем письме: «Удачная командировка и вторичное награждение правительственной наградой. Награжден я орденом Отечественной войны I степени. Эту награду получил за образцовое выполнение задания командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками. Это обычная формулировка, которая скрывает в себе много-много такого, о чем не напишешь, а подчас и не скажешь. По случаю получения высокой правительственной награды мы немного отпраздновали»32.

После одиннадцатого похода, закончившегося 29 октября 1943 года, лодка стала в длительный ремонт. В это время отцу дали отпуск и он смог поехать к своей семье, которая жила в эвакуации в Южном Казахстане на станции Луговая Джамбульской области. В письме от 7 ноября 1943 года он писал жене, что «всё – при встрече, которая не за горами». А 4 января

1944 года отец писал уже первую почтовую открытку из поезда, который увозил его снова на Север33.

Сопоставив сообщения отца о командировках, о награждении его боевыми наградами и даты отправленных с этой информацией писем с воспоминаниями членов экипажа лодки можно получить подтверждение состоявшихся походов и их результатов. О восьмом походе лодки, проходившем с 20 апреля по 2 мая 1943 года в район Конгс-фьорда, во время которого был потоплен транспорт в 7000 тонн, отец рассказывает в своем письме так: «Я не думал, что так долго задержусь и потому не посылал поздравления до командировки. Ты же догадываешься, где и как я проводил свой день рождения». (В авторском тексте неточность: день рождения Г.А. Динцера – 5 мая. – О.З.)34. Информация о девятом боевом походе (11–25 июня 1943 года) в письме представлена двумя короткими фразами: «Некоторое время не будешь получать писем. Сама понимаешь, чем это вызвано»35. В день начала десятого похода (с 7 августа по 2 сентября 1943 года) в Карское море, в результате которого была уничтожена подводная лодка противника, отец отправил письмо со словами: «Не волнуйся, если будет перерыв в переписке. Сама понимаешь, что это значит»36.

В марте 1952 года моего отца перевели в Таллин, с назначением заместителем начальника военного Русско-Балтийского судоремонтного завода. Это судостроительное предприятие было основано в 1912 году и вплоть до Великой Отечественной войны занималось строительством кораблей. Фашистские вой ска в 1944 году взорвали завод. В 1947 году Совет Министров СССР принял постановление о его восстановлении как судоремонтного предприятия. С 1948 года туда для ремонта стали приходить первые военные корабли.

Вслед за отцом из Полярного переехали в Таллин и мы. Нашей семье выделили небольшую трехкомнатную квартиру на улице Теестусе, недалеко от железнодорожного вокзала. На кухне стояла ванна, которая топилась торфяными брикетами. Рядом с кухней была большая холодная кладовка, где помещалась дубовая бочка