Интервью и лит. обработка: Ю. Трифонов

Мясоедов Николай Сергеевич

Корпус готовился к проведению Выборгской операции. Предстояло прорывать оборону финнов, опиравшуюся на линию Маннергейма, построенную для финнов, кажется, французами. Финны два года ее восстанавливали и развивали, поэтому там была глубоко эшелонированная оборона, основанная на долговременных огневых точках. Широко использовались минные заграждения, гранитные противотанковые надолбы, да и сама лесистая, болотисто-каменистая местность способствовала обороне. Подготовка к наступлению шла в глубокой секретности, нигде не говорилось о наступлении. Армейские, фронтовые и центральные газеты писали, что надо укреплять, развивать оборону. И только за три дня до начала наступления стали ставить конкретные задачи. Как я потом узнал, стрелковые части корпуса переправлялись по Финскому заливу на кораблях, а тылы и артиллерия – по суше, причем первыми перебрасывались тылы. Была применена такая хитрость: тыловые части шли через Ленинград не ночью, когда шпионы следят, а в самые «часы пик», когда по улицам шло массовое движение, и тут какая-то колонна прошла – и все. Шли не сплошным потоком, а небольшими колоннами по разным улицам.

Центром наступления нашей дивизии был Старый Белоостров, там были оборудованы артиллерийские позиции, корпус наступал двумя дивизиями. Наша 63-я наступала вдоль Средне-Выборгского шоссе на Выборг и Кивеннапу. Линия фронта проходила по реке Сестре. Мы заняли те же позиции, которые наша тогда еще 136-я дивизия занимала в 1941 году, когда эвакуировалась с Ханко. После прибытия из госпиталя я занял свое, остававшееся свободным место командира топовы-числительного взвода 1-го дивизиона. 6, 7, 8 и 9 июня были самыми напряженными днями. Бессонные ночи. Мы сидели с начальником штаба, капитаном Борисевичем Александром Павловичем, бывшим командиром 122-мм гаубичной батареи, чьим огнем во время Арбузовской операции была сбита башня у одного из «тигров». Работы было по горло, надо было планировать огонь… Ну, как всегда, у артиллеристов одни и те же задачи: надо было изучать цели, проверять и доводить их до командиров батарей, проверять, как они их поняли, эти цели; таблицы, плановое ведение огня, проверять готовность, готовиться к наступлению и перемещению боевых порядков. Так как оборона перед нами была долговременная и прочная, операция проходила не как обычно. Артподготовка и авиационная проходили не два часа, а больше: 9 июня с 6 часов утра началось разрушение артиллерией и авиацией долговременных огневых сооружений, систем траншей и других целей. Причем координаты целей были заранее точно известны – этих всех дотов, колпаков, вот этих сооружений, надолбов, минных полей… Раньше нигде не было такой артиллерийской группировки, какая сосредоточилась здесь. 3-й артиллерийский корпус под командованием генерала Жданова был корпусом контрбатарейной борьбы, там была крупнокалиберная артиллерия с большой дальностью стрельбы и мощностью снарядов. Корпус стрелял по немецким батареям, которые обстреливали Ленинград. Так как немецкая блокада была снята, он полностью освободился и получил название «корпус прорыва». К бывшей в корпусе крупнокалиберной артиллерии добавили еще около десяти дивизионов, пришедших из резерва Главного командования, потом Ленинградскому фронту были переданы ставкой осадные орудия калибрами 280 мм и 305 мм. Каждой из этих батарей были выделены свои цели и дан целый день на их разрушение. Наша дивизионная артиллерия была артиллерией непосредственной поддержки пехоты, поэтому мы разрушали цели, бывшие непосредственно перед передним краем на глубине 2, 3, 4 километра – цели, которые мешали бы продвижению нашей пехоты в начале атаки. Авиация тоже разрушала укрепления врага и вот эти долговременные огневые точки. 12 часов шло методичное разрушение финской обороны, и только вечером, после 18 часов, было решено провести разведку боем. Для этого в каждой дивизии был выделен «передовой батальон». Батальоны должны были пойти в наступление, чтобы выявить систему огня противника. В нашей дивизии тоже был такой батальон, и он выполнил свою задачу. 10 июня в 6 часов 10 минут наша дивизия начала артподготовку, которая закончилась в 8 часов 20 минут. То есть немножко более двух часов длилась артиллерийская подготовка атаки. А в 7 часов началось авиационное наступление, пошла наша авиация. Эта авиационная подготовка внесла большие коррективы в наши действия. Значит, мы начали артиллерийскую подготовку, выполняли свою задачу, каждый на своих местах. Я лично с капитаном Борисевичем находился в штабе дивизиона, располагавшемся в огромной укрепленной землянке – там было семь накатов, были сделаны крепкие дубовые двери, траншеи выше человеческого роста, на развилке траншей стоял часовой, ему тоже там было сделано укрытие. И вот в 7 часов полетели первые самолеты, которые должны были провести пристрелочное бомбометание по вражескому переднему краю, но так как наша землянка была в 700 метрах от первой траншеи противника, то первые бомбы попали по нам. Крупная бомба упала почти туда, где стоял часовой, в пяти метрах от входа в нашу землянку. Землянка выдержала, но толстую дубовую дверь разбило в щепки, и одна из щепок вонзилась в живот капитану Борисевичу. А мы с ним, закончив дела, в 4 часа легли пару часов поспать. В землянке стоял узкий топчан, на котором спал Борисевич, но появился я, и он предложил спать вместе. Так как место узенькое, я говорю: «Ложитесь вы к стене, вам будет поудобнее, а я с краю как-нибудь, что-нибудь подставлю». Он говорит: «Нет, я не могу около стены спать, давай ты ложись». Короче говоря, я лег там, прижался, а он с краю – в него и попало. Был бы я с краю, по должности, попало бы в меня. Длинная – сантиметров 20 – дубовая щепка пробила ему живот насквозь, до позвоночника. Так в самом начале наступления начальник штаба дивизиона выходит из строя. Пока оказывали помощь, пока разбирались, до вечера исполнять должность начальника штаба пришлось мне. Вечером приняли решение: пришел новый начальник штаба капитан Машталяр, до этого он был командиром батареи, и дальше начальником штаба дивизиона был капитан Машталяр.

Мы поддерживали 190-й стрелковый полк. Во время прорыва главной полосы обороны он шел первым… В Выборгской операции полк под командованием Афанасьева тоже успешно действовал. И если в первый день другие части продвинулись на 3, 4, 5 километров, то наш полк прошел 15 километров по Средне-Выборгскому