Обличительные же вердикты звучат и звучат, хотя ведь всякому, кто хоть только прикоснется к данной проблематике, становится ясным, что однозначных ответов во многих случаях не существует. Это касается всех базовых пунктов Грозненианы: смерти святителя Филиппа, смерти Псково-Печерского игумена Корнилия, Опричнины, «Новгородского погрома» и т. д. и т. п. Даже с числом жен Грозного в источниках полная неразбериха: то ли пять, то ли шесть, то ли семь, то ли восемь. Но пафос обличителей и здесь достигает высокого накала. Даже те авторы, которые и не знают, что такое Церковь Христова, немедленно встают в позу радетелей Православия и начинают поносить Первого Царя за нарушение «церковных уставов».

Тезис о Царе Иоанне Васильевиче как о каком-то исключительном в мировой истории «кровожадном тиране» всегда вызывал возражения в силу своей бездоказательности и явной пристрастности. Ниже к этой теме придется еще не раз возвращаться. В данном же случае сошлемся лишь на мнение человека, слишком хорошо известного не только в качестве политического деятеля, но и в качестве одного из самых непримиримых критиков исторической России. Речь идет о главе Временного правительства в 1917 году А.Ф. Керенском (1881–1970).

Коротая свои эмигрантские будни в США, некогда бывший герой 1917 года занялся написанием курса Русской истории. Он настолько был потрясен невежеством западной публики в вопросах истории России, что постарался дать адекватные ответы на узловые проблемы прошлого[31]. Одна из этих проблем – Иоанн Грозный и время его правления.

Керенский, будучи «убежденным европейцем», слишком хорошо знал историю Западной Европы, чтобы переступить через очевидное. «Иван IV, – писал он, – во второй половине своего царствования был жестоким и своенравным правителем вроде Людовика XI, Филиппа II Испанского или Генриха VIII в Англии[32]. Но его намерения, его государственная программа были вовсе не реакционны… Нынешний тоталитарный террор гораздо правильнее сравнивать не с эмоциональными взрывами Грозного, а с системой интеллектуальной жестокости Западной Европы XV и XVI веков. Мое утверждение звучит парадоксом, а между тем это так»[33].

Думается, что дело здесь не просто в «парадоксе», а в реальном ходе событий, которые многие упорно не хотят замечать, хотя и претендуют на звание «объективных исследователей». Европейская история XVI века подарила миру целую галерею кровожадных правителей, современников Иоанна Грозного. Король (1509–1547) Генрих VIII, Королевы Мария Тюдор (1553–1558) и Елизавета I Тюдор (1558–1603) в Англии, Король (1556–1598) Филипп II в Испании, Король Дании и Норвегии и Король Швеции Христиан II (1481–1559), Эрик XIV в Швеции (1560–1568), Император «Священной Римской империи германской нации» Карл V Габсбург (1520–1558).

«Деспот», «тиран» и «мучитель», как аттестуют многие Царя Иоанна, образно говоря, «жалкий приготовишка» на фоне вышеперечисленных правителей. Об этом надо открыто и прямо заявлять. Скажем, на фоне английских людоедских нравов эпохи Генриха VIII Русь выглядит почти «садом благоденствия». Некоторые читатели могут искренне удивиться, если узнают, что во время «Варфоломеевской ночи» (с 23 на 24 августа) 1572 года во Франции было уничтожено в несколько раз больше людей, чем за сорок лет безраздельного правления Иоанна Васильевича![34]

В указанном контексте существует и еще один, так сказать, современный общественный аспект. В наше время в Великобритании Король Генрих преподносится как «Великолепный», а Королева Елизавета как «Добрая Королева Бесс», «мать Англии», а у нас для Иоанна Васильевича применяются по большей части только уничижительные эпитеты. Тут так и хочется воскликнуть: учитесь у англичан, как надо уважать свое прошлое и творцов его.

Известный в эмиграции XX века русский писатель, историк и публицист И.Л. Солоневич (1891–1953), возмущенный русофобством западноевропейцев, много десятилетий тому назад с возмущением писал: «На основании постановления от 16 февраля 1568 года инквизиция казнила в Нидерландах свыше 215 000 человек, а Карл V – еще около ста тысяч… В Англии при Генрихе VIII было казнено 72 000 и при Елизавете – около 90 000. Давайте сравнивать»[35].

Подобные сравнения оставим для другого времени. Пока лишь приведем краткие данные, не оставляющие камня на камне от всех антиисторических позиционирований Первого Царя в качестве какой-то исключительной чудовищной личности. Численность населения в Англии в ту эпоху не превышала трех миллионов, в Нидерландах – около двух миллионов, а в России – примерно 8–9 миллионов человек.

Оставим любителям математики подсчитывать проценты убиенных, но ясно одно: по своей «кровожадности» Иоанн Грозный далеко уступал жестокостям других европейских правителей. Так, по самым придирчивым подсчетам, мартиролог убитых по его приказу жертв в десять раз был меньше, чем у Генриха VIII.

И в наши дни появляются произведения «для широкой публики», где Иоанн Грозный изображается каким-то садистомпараноиком. Самый катастрофический случай – фильм П.С. Лунгина «Царь», вышедший на экран в 2009 году. Более омерзительного случая извращения Русской истории припомнить невозможно. Все – ложь, грязь и патология без конца. Этот поток «художественного прочтения» «народного артиста России» предметно к истории нашего Отечества не имеет никакого отношения.

В последние годы в общем русле традиционных суждений и оценок Первого Царя появляются работы, стремящиеся освободиться от замшелых клише, рассматривать эту фигуру не в системе отвлеченных гуманистических политико-социальных силлогизмов европейской истории XIX–XX веков, а в подлинных обстоятельствах времени и места. Потому и психологический портрет Иоанна Васильевича предстает совершенно в ином свете; открываются новые грани личности, иные масштаб и глубина ее.

«Царь, – заключает свои размышления об Опричнине современный автор, – добивался полновластия как исполнитель Воли Божьей по наказанию человеческого греха и утверждению истинного “благочестия” не только во спасение собственной жизни, но и тех грешников, которых он обрекал на смерть»[36].

Личность Иоанна Грозного до сих пор вызывает живейший интерес; количество книг, статей, телепрограмм о нем не поддается учету. Интерес этот трудно назвать праздным. Так было всегда. В периоды кризисов и тотальных переоценок ценностей, т. е. в «переходные периоды» истории, когда возникала проблема национально-государственной самоидентификации России, наблюдался и всплеск внимания к фигуре Первого Царя. Так происходит и в наши дни. Какофония суждений и оценок отражает хаос духовно-нравственного состояния нашей страны.

Фигура Иоанна Васильевича давно нуждается в новом историческом «прочтении». Речь конечно же не идет о какой-то нарочитой «реабилитации» или умышленном «обеливании». Да и вообще выносить «вердикты» или, наоборот, возвеличивать исторических героев не может являться задачей историка, если только тот не выступает в качестве безропотного слуги какой-либо идеологической концепции.

Воссоздание исторически достоверного образа Первого Царя это – начертание подлинной великой и красочной картины былого страны и народа, без чего невозможно никакое национально-государственное самопознание и самосознание. Вот почему «борьба за Царя» – есть борьба за Русскую историю, за ее удивительный героический облик, оболганный и замаранный тенденциозными измышлениями западных авторов и инсинуациями наших, доморощенных западолюбителей, которые доминировали в историографии последние два с лишним века.

Трудно надеяться на то, что какие-то