Здесь Орджоникидзе продолжает активную подпольную партийную работу, присоединившись к Сталину. Вскоре они оказались под угрозой ареста, но им удалось вдвоем скрыться уже во время производства обыска. Воспользовавшись тем, что помощник пристава стал звонить по телефону, они смогли уговорить одного из двух городовых сбегать быстро за папиросами, дав ему 10 рублей (жалование у местных городовых было небольшим). В результате один из выходов из квартиры оказался свободным, и друзья смогли скрыться[46].

Угроза ареста была явной, поэтому в конце лета 1909 года бакинская большевистская организация направляет Орджоникидзе в Иран (Персию), в северную Гилянскую провинцию. Здесь Орджоникидзе руководил работой по созданию местной социал-демократической организации. Он также помогал местному народному вождю Саттар-Хану в военных вопросах. Серго участвовал в организации местных боевых революционных отрядов, в их походах, в том числе на Тегеран, а оттуда на Решт. Важным аспектом его работы была организация транспорта заграничной большевистской литературы в Россию через Иран. Последнее привело к налаживанию переписки с лидером большевиков В. И. Лениным, к их, пока заочному, знакомству.

Новый этап революционной деятельности

Еще находясь в Персии, Орджоникидзе написал письмо руководству партии с просьбой предоставить ему возможность обучения в партийной школе в Париже. В ноябре 1910 года Орджоникидзе возвращается из Персии в Баку и в скором времени едет в Париж к Ленину. Теперь они встретились лично. Н. К. Крупская впоследствии вспоминала: «С тех пор он стал одним из самых близких товарищей»[47]. В день 50-летия Серго в 1936 году она говорила, немного уже путая даты: «С 1912 года знаю Вас. Вы к нам на Мари-Роз[48] пришли. Консьержка меня позвала. Спускаюсь к Вам с лестницы, а Вы стоите и улыбаетесь. В Лонжюмо помню Вас. Вы крепко полюбили Ильича. Ну что же тут говорить»[49]. Действительно, отношения Орджоникидзе с Лениным и Крупской быстро стали доверительными, даже дружескими.

Спустя непродолжительное время в Париж в 1911 году приезжает и его старый друг по революционной борьбе Камо, с которым Григорий Константинович проводит много времени. В жандармских сводках за Орджоникидзе закрепилось прозвище «Прямой»[50].

В Париже Серго поселился в одной квартире с двумя другими российскими революционерами И. И. Шварцем[51] и Б. А. Бреславом[52]. Дружеские отношения с ними у него будут до самой смерти Орджоникидзе. Их общая квартира находилась на шестом этаже, не имела ни отопления, ни электричества. Плохие условия проживания обострили имевшиеся проблемы со здоровьем у Орджоникидзе. Как позднее вспоминал Бреслав: «У Серго тогда болели уши, и ему приходилось регулярно, кажется через день, посещать коммунальную поликлинику. Для лечения у частных врачей или в частной лечебнице требовалось много средств, которых тогда не было ни у него, ни у нас»[53]. С 20 июня Орджоникидзе и его товарищи по квартире начинают заниматься в партийной школе в Лонжюмо (деревня в 18 километрах от Парижа), которую Ленин создал для повышения идейно-теоретического уровня партийных кадров.

«Серго прослушал тридцать лекций Владимира Ильича по политической экономии, десять лекций — по аграрному вопросу, пять — по теории и практике социализма. Семинары по политической экономии вела Инесса Арманд. Несколько лекций провел Н. А. Семашко, А. В. Луначарский вел занятие по литературе»[54]. Правда, Луначарский, как вспоминал один из учеников школы, скоро бросил читать лекции. Свои обязательства перед учениками соблюдал только Ленин[55]. И Орджоникидзе также не отлынивал от занятий, хотя и ждал с нетерпением разрешения вернуться в Россию. Н. А. Семашко, исполнявший обязанности секретаря и преподавателя школы, вспоминал об Орджоникидзе: «Это был молодой, красивый, статный грузин, который поражал нас жаждой знаний и исключительной преданностью делу… Поскорее научиться и поскорее поехать на родину — таково было его правило, и этого он требовал от других. К каждому занятию он относился с величайшей серьезностью, долго беседовал с лекторами, чтобы выяснить все неясные для него вопросы»[56].

Заявление Г. К. Орджоникидзе в комитет партийной школы при ЦК РСДРП с просьбой зачислить его в Партийную школу в Лонжюмо

6 мая 1911

[РГАСПИ. Ф. 338. Оп. 1. Д. 16. Л. 1. Подлинник. Автограф]

Помимо лекций, слушатели и лекторы школы «ходили гулять в поля, пели песни, лежали на стогах сена и разговаривали о разном. Катались на велосипедах по окрестностям, купались в реке. Ленин, Инесса [Арманд. — И. Р.], Серго Орджоникидзе и Луначарский любили ездить в театр на окраине Парижа на авангардные или пролетарские пьесы. Крупская оставалась дома — это развлечение ей было не по вкусу»[57]. Любовь к театру Орджоникидзе сохранит на всю жизнь, правда, в дальнейшем он смог посещать театры только через десять лет, по завершении Гражданской войны. Укажем в этом отношении на «Билет № 25 Г. К. Орджоникидзе, члена президиума Заккрайкома РКП, на посещение театров».

Не окончив предполагаемого полного курса лекций парт- школы, Орджоникидзе выехал вместе со своими товарищами Шварцем и Бреславом в Россию, куда их направили для восстановления большевистских организаций и подготовки созыва общепартийной Пражской конференции. В этот период за школой и ее деятельностью следили агенты охранки. В их отчетах нашлось место и для характеристики Орджоникидзе: «4. „Серго“, грузин или армянин по народности, ярый ленинец по убеждениям; его приметы: около 26–28 лет от роду[58], среднего роста и телосложения, продолговатое худощавое лицо, брюнет, усы и борода бриты, волосы зачесаны назад; носит черный костюм, белую соломенную шляпу, штиблеты; по-видимому, интеллигент; приличная внешность. Заявив о болезни горла или уха, уехал из Лонжюмо в Париж, якобы делать себе операцию. Имеются полные основания утверждать, что и он также командирован Лениным с особыми инструкциями в Россию»[59]. Проблема со слухом действительно имела место. Позднее, основываясь на данных заведующего заграничной агентурой о революционере «Серго» 1911 года, полицейское управление так описывало эту особенность Орджоникидзе: «Глухой так, что при разговоре с ним надо говорить громко»[60].

Из справки по особому отделу департамента полиции с описанием Г. К. Орджоникидзе

1912

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 3. Д. 5. Л. 5]

Зоной персональной партийной ответственности Орджоникидзе в 1911 году были украинские и новороссийские территории. В течение длительной поездки он посетил Киев (здесь состоялась его первая встреча с Г. Л. Пятаковым)[61], Харьков, Полтаву,