– И тебе, Маруся, там будет лучше, – сказал Павел Яковлевич, объявляя юной супруге о переезде, – ты все норовишь поярче одеться и на фоне житомирских женщин слишком бросаешься в глаза, даже разносчики пирожков о тебе судачат, ты и с ними проявляешь кокетство, это дурно!

Сережа Королев. Июль 1907 года

[РГАНТД. 1-11018]

– Но я же еще очень молодая, Павел! – воскликнула, чуть не заплакав от обиды, Маруся. – Я люблю танцевать! И меня считают красивой! Поэтому они и обращают на меня внимание, а совсем не из-за моего желания их внимания! Ты напрасно ревнуешь!

Павел Яковлевич вызывал у нее все большее отторжение. Несмотря на его приятную наружность, он казался ей очень некрасивым – а это первый признак того, что человек не нравится, – ведь у любимого даже внешние недостатки не замечаются. Смерть отца Павла Яковлевича обернулась крушением молодой семьи.

– Вместо трех человек наша семья, Маруся, стала состоять из шести, – опустив голову, проговорил муж. – Бросить ни мать, ни сестер не могу. Так что придется отныне жить, затянув пояса потуже.

Это оказалось для молодой жены последней каплей: бедствовать она не привыкла. Тем более – с нелюбимым и ревнивым. Нищета семьи Павла Яковлевича не только лишала ее новых нарядов, но и оскорбляла чувство собственного достоинства: ее предки – нежинские казаки жили всегда на широкую ногу, а теперь у нее родня бедная, как церковные мыши!

– Я не могу быть с ним, он мне противен, – призналась Мария Николаевна брату Юрию. – Сколько можно терпеть его вспышки и нотации!

– А сынок Сережа?

Сынок похож на отца! И этим… Мария Николаевна не дала себе закончить крамольную мысль.

– Буду учиться на Высших женских курсах, ну, пусть не в Санкт-Петербурге, а в Киеве!

– Сережа?

– Отвези в Нежин. В конце концов, родители выдали меня замуж насильно!

Да и вообще, мальчику с бабушкой будет лучше. Хотя бы скандалов не станет слышать… Остаться с Павлом?! Ни за что!

Юрий поддержал сестру и увез Сережу.

* * *

Печать трагедии проявилась во втором браке Павла Яковлевича: сам он умер далеко не старым человеком в 1929 году от чахотки (туберкулеза) – того же недуга, что унес жизнь его отца, а второй его сын, Николай, младший брат ничего не знавшего о нем Сергея, в годы Великой Отечественной войны был угнан в Германию, рабски трудился на немецком заводе и там же был расстрелян.

Не от такой ли трагической судьбы увела своего ребенка Мария Николаевна? Причины видимые часто скрывают под собой иные – не осознаваемые.

Приняв решение о разводе, она сказала, назвав мужа впервые по имени-отчеству:

– Павел Яковлевич, я ухожу и никогда не вернусь! Сережа будет жить с бабушкой и дедом!

Так виртуозно сплели Парки две родовые нити для нового узора, в котором должна была вспыхнуть звезда Сергея Павловича Королева. И так жестоко богини судьбы отбросили, как отходы сгоревшего топлива, его отца, оторвали от внука бабушку, Домну Николаевну, полюбившую Сережу и очень помогавшую молодой невестке, отмели за порог его родных дядьев и теток, судя по всему, неплохих людей, – то есть всю сразу ставшую чужой родню со стороны Павла Яковлевича Королева.

Биографы отмечают, что перед смертью Павел Яковлевич (а скончался он, когда Сергею было уже 22 года) очень хотел увидеть старшего сына, писал об этом бывшей жене, но все надежды его были напрасны: Королев-младший этого письма так и не увидел. Мать ему говорила, что его родной отец давно умер, – отрезала отцовскую линию от сына навсегда.

И только бабушка Мария Матвеевна по доброте душевной как-то показала внуку, уже после смерти Павла Яковлевича, его фотографию, предупредив шепотом:

– Смотри, Марусе не проговорись.

– А ведь я на него похож…

Глава 2

«Детства у меня не было»

У нашого хазяїна хороша жона:

Раненько вста, по двору походжає,

По двору ходить, як зоря сходить,

По дрова пішла – золото внесла,

По воду пішла – мед-вина внесла.

По городу Нежину медленно шел человек приятной интеллигентной наружности, и все в нем, как заметили бы классики XIX века, изобличало не местного жителя: был в его облике какой-то столичный шарм, и, даже останавливаясь перед тем или другим старинным домом, он явно рассчитывал на привлечение внимания к себе. Сразу скажу: он внимания стоит и займет важное место в романе – автор благодарен этому человеку, известному московскому журналисту, собравшему огромное количество информации о главном герое. Благодарен и обязан не только ему, но и другим биографам и невольным свидетелям жизни Королева, уже ушедшим с земного плана бытия или ныне здравствующим, их мнения и открытые ими факты тоже возникнут на страницах этой книги. Но ему – особо.

Журналист и писатель, восстанавливая события или воссоздавая портрет человека, опираются на одни и те же биографические детали, листают одни и те же страницы истории, однако идут разными дорогами. Журналисту нужно увидеть, ощутить, встретиться с людьми, – даже имеющий дар слова, он всегда ориентируется на свое личное реальное впечатление. А писатель, не отвергая реалий, обладает способностью «вживания» и еще тем, что американские исследователи назвали remote viewing (удаленное виденье), распространяя эту способность как в сторону будущего, так и прошлого.

Сережа Королев с няней В.И. Марченко в Житомире. 1907 год

[РГАНТД. Ф. 211. Оп. 7. Д. 101]

Сережа Королев с бабушкой М.М. Москаленко и мамой М.Н. Баланиной. 1909 год

[РГАНТД. 1-11019]

Не подтвержденная научно, художественно очень привлекательная гипотеза физика Дэвида Бома (David Bohm) о голографической Вселенной позволяет допустить, что на одной из граней пространства-времени ушедшие живут и сейчас, живут в своем прошлом, а значит, возвращаемые с помощью слова через голографический канал памяти, вполне могут стать нашими советчиками и собеседниками…

Человек, часто останавливаясь, подолгу рассматривал сохранившиеся старые дома. Думаю, читатели уже догадались: внимательным прохожим был самый известный биограф Королева Ярослав Кириллович Голованов.

На углу двух улиц, когда-то Мостовой (ныне Гоголя) и Стефано-Яворской, он стоял особенно долго, вглядываясь в одноэтажное здание, где когда-то соседствовали лавки двух родственников: «Бакалейная торговля Н.Я. Москаленко» и «Гастрономическая торговля Н.Г. Лазаренко». Голованов недавно побывал в подмосковной Барвихе, на даче девяностолетней Марии Николаевны Баланиной, дочери Николая Яковлевича Москаленко, скончавшегося в 1920 году, и слушал ее рассказы об отце, матери, бабушке, прадедах. И, конечно, с