Неспокойные 1840-е

В это время В. И. Даль многими современниками воспринимался как мэтр отечественной литературы. После выхода его «Повестей, сказок и рассказов» (Ч. 1–4. СПб., 1846) Ф. В. Булгарин 9 ноября 1846 года написал в «Северной пчеле»:

«Казак Луганский… гораздо выше Гоголя и по образованию, и по взгляду на предметы, и по изложению, и по языку, и мы не простили бы себе, если б осмелились поставить Казака Луганского в параллель с г-ном Достоевским, которого “Отечественные Записки” на вакансию, очищенную Гоголем, произвели в гении!»

Да, это полемический взгляд. Но и литератор совсем другого направления, А. И. Герцен, в написанной для зарубежного читателя с обзорной целью статье «О романе из народной жизни», сказал:

«Роман и новелла со страстью набросились на значительно более земной и вполне национальный предмет: на вампира русского общества – чиновника. Его начальник трусливо предал его литературе, в надежде, что ее атакам подвергнутся лишь низшие чины. Это новое направление, едва возникнув, уже имело исключительный успех. Одним из первых бесстрашных охотников, который, не боясь ни грязи, ни смрада, отточенным пером стал преследовать свою дичь вплоть до канцелярий и трактиров, среди попов и городовых, – был Казак Луганский (псевдоним г. Даля). Малоросс по происхождению (правильнее сказать: по рождению. – Е. Н.), он не испытывал симпатии к чиновнику; одаренный выдающимся талантом наблюдения, он прекрасно знал свой край и еще лучше свой народ. К тому же он имел все возможности познакомиться с ним. Будучи врачом, он исколесил всю Россию, затем служил в Оренбурге на Урале, долгое время работал в министерстве внутренних дел, – всё видел, за всем наблюдал и рассказывал об этом с лукавством и своеобразием, а временами с незаурядным комическим даром». А вот что написал И. С. Тургенев в рецензии, напечатанной в № 1 «Отечественных записок» за 1847 год: «Читателям “Отечественных записок”, может быть, со временем представится подробная и по мере возможности полная оценка сочинений В. И. Даля; теперь же мы намерены ограничиться общей характеристикой этого замечательного и самобытного дарования. Помнится, какой-то плохой стихотворец воскликнул однажды, что если б небо позволило ему избрать свой жребий, он пожелал бы сделаться не действительным статским советником, не миллионером – а именно народным писателем. Небо не всегда внимает молениям смертных; оно оставило стихотворца при его рифмах, а Казаку Луганскому, вероятно, без всякой с его стороны просьбы, определило быть писателем действительно народным… Далю и много дано, и владеет он свои талантом мастерски».

П. В. Киреевский

Занимаясь литературным трудом, наш герой не забывал и о деле, которое в итоге оказалось для него главным, – собирал слова, пословицы, поговорки, сказки и другой фольклорный материал, в том числе песни. Их В. И. Даль передал главному собирателю народных песен в России П. В. Киреевскому. В 1848 году Петру Васильевичу удалось малую часть своего собрания (55 песен духовного содержания) напечатать в № 9 «Чтений в Обществе истории и древностей российских». Через некоторое время после этого В. И. Даль, не зная, дошли ли до собирателя посланные ему, видимо, через М. П. Погодина, песни, написал П. В. Киреевскому:

«Многоуважаемый Пётр Васильевич!

Говорят – москвичи не охотники до писем, – говорят также, что и ты в особенности не любишь приниматься за перо; прошу не взыскать за назойливость, а я за отпиской: Погодин не отвечает, вы и не думаете написать, а я бы желал знать: получены ли вами, наконец, песни мои, целая стопа, или нет? Прилагаю еще кое-что, а от вас жду, если отыщутся, сказочек, пословиц, поговорок и слов. Но, пожалуйста, известите, получили ль посылку через Погодина и есть ли что годное?

С большим вниманием и радостным участием прочитал в “Трудах” первую книгу песен. Дай Бог вам продолжать так, дай Бог также, чтобы всё было шито и крыто, чтоб не ударили в набат.

Разборка пословиц и поговорок идет у меня помаленьку – но медленно. Вы знаете, что я их располагаю не по азбучному порядку, а по смыслу и значению; в день не могу я разобрать более одного его раздела, а их 150! Теперь начать бы и подумать печатать пословицы без поправок, но моя надежда на Бодянского: хочу начать там, где и ваши; может быть, пройдет… Искажать не стану, ни холостить, ни стричь; лучше отложить вовсе до лучших времен.

В стихах ваших я нашел, однако же, для словаря немного, слов 20. Говорят, что песни ваши можно будет получить отдельно; так ли это? Вероятно, когда всё выйдет?

Простите, любезный Пётр Васильевич, не поленитесь, соберитесь с духом да напишите – хоть одно словечко: получил!

Ваш В. Даль».

Тогда в «Чтениях в Обществе истории и древностей российских», редактором которых был О. М. Бодянский, опубликовать собранные пословицы В. И. Далю не удалось, поскольку с 1849 по 1857 годы «Чтения…» в свет не выходили. Их издание возобновилось лишь в 1858 году.

В 1846 году русская литература и лично В. И. Даль понесли еще одну невосполнимую утрату – 26 декабря не стало Николая Михайловича Языкова, друга В. И. Даля со времени учебы в Дерптском университете.

Н. М. Языков. Рисунок Э. А. Дмитриева-Мамонова. 1840-е гг.

25 января 1847 года Н. В. Гоголь написал из Неаполя В. А. Жуковскому:

«И Языкова уже нет! Небесная родина наша наполняется ежеминутно более и более близкими нашему сердцу и тем как бы становится нам еще желанней и драгоценней. Брат мой прекрасный, отныне мы должны быть еще ближе друг к другу и, живя на земле, глядеть так друг на друга, как бы встретившиеся в дому небесного родителя нашего братья».

Они настолько стали близки друг другу, что в мир иной отошли в один год, в 1852-й, с разницей менее двух месяцев. Николая Васильевича Гоголя не стало 21 февраля. Василия Андреевича Жуковского – 12 апреля.

А. В. Головнин, дослужившийся до чина действительного тайного советника, в своих «Записках», отрывок из которых был приведен выше, указал на то, что Л. А. Перовский в первое время имел большое доверие к В. И. Далю. Но к 1846 году, видимо,