Мессии: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела. Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого. И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его – истина. Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Ис. 11:1–8).
Кампанелла вообще любил книгу этого пророка, стоит еще раз напомнить, что цитата из него – «Не умолкну ради Сиона» (Ис. 61:1) – была его девизом и публиковалась на гравюрах с его портретом рядом с изображением набатного колокола – «кампанеллы». Не раз, терзаемый, он сам себе напоминал слова Исайи: «Кто ты, что боишься человека, который умирает, и сына человеческого, который то же, что трава?» (Ис. 51:12). Наконец, тот же пророк опосредованно присоветовал фра Томмазо название его знаменитой утопии: «В тот день пять городов в земле Египетской будут говорить языком Ханаанским и клясться Господом Саваофом; один назовется городом солнца» (Ис. 19:18). Кампанелла вообще с легкостью оперировал как Писанием, содержащим «классических» (то есть библейских) пророков, так и сочинениями греков, римлян и пророков более поздних (христианской эпохи), порой граничащих в своих воззрениях и проповедях с ересью или, как выражаются церковники, «диавольской прелестью». Например, земляка Блаженного Иоахима Флорского, жившего в XII веке и ожидавшего наступления тысячелетнего царства Христова в 1260 году, то есть в том будущем, до которого ему было явно не суждено дожить. Иоахим учил, что с этого года настанет третья, последняя эпоха в мировой истории – эпоха Духа Святого, когда состоится «страшный суд над выродившейся Церковью и развращенным миром», будет освящен брачный союз Небесного Жениха с Земной Невестой, и по сорок втором поколении «последует время радостей, в которое и будет править Вождь воинства над всей землей. Ибо не будут царствовать более над народом Господа цари высокомерные и оскверненные мерзостью идолов, как прежде и как теперь, то есть вплоть до нынешнего дня. Ведь и стяжательство есть служение идольское, но Тот, Кто искупил нас кровью своей, будет царствовать над ним, так как будут сокрушены и уничтожены равно все царства с золотом и серебром, медью, железом и глиной, от которых претерпела гонения вся Церковь праведников»[176] («Согласование Ветхого и Нового заветов». Книга 4, часть 1, гл. 45).
Позже, в 1623 году, Кампанелла в произведении «О пророчестве Христа» записал: «Поскольку аббат Иоахим, исполненный духом истолкования пророчеств, вроде бы сказал, что мы находимся в [периоде времени] шестой печати, упомянутой в Апокалипсисе, можно заключить, что Антихрист вот-вот объявится… Иоахим в самом деле указал, что первая печать была снята при Захарии – отце святого Иоанна Крестителя, вторая – при воскресении Христа, третья – при Константине, четвертая – при Мухаммеде, пятая – при Карле Великом, шестая – при Иоахиме, когда появились ордена братьев-проповедников (доминиканцев. – Е. С.) и миноритов, и, наконец, когда ожидается наступление мира для [снятия] седьмой, диавол закован в цепи на тысячу лет, и с восьмой печатью Церковь будет перенесена на небеса»[177]. Здесь весьма уместно привести показания Маурицио ди Ринальди от 3 февраля 1600 года: «Фра Томмазо сказал мне, что он намерен открыть седьмую печать, о которой говорит св. Иоанн в Апокалипсисе»[178].
Выстраивая линию своей защиты после ареста, Кампанелла нисколько не отрицал, что он призван пророчествовать, и подавлял инквизиторов авторитетами. В декларации, написанной в сентябре 1599 года в замке Кастельветеро, он писал: «Будучи в ордене св. Доминика с 15 лет, я подвизался во многих отраслях, связанных с познанием, и в частности – пророчеством, рекомендованном святым Павлом коринфянам: “Ибо все один за другим можете пророчествовать”[179]. Вот почему я услаждался этими вещами, которые несли на себе знаки будущего. Посредством их Бог показывает нам, куда идет мир»[180]. В первой схеме защиты, разработанной в Неаполе ранее июня 1601 года, на вопрос о том, что подвигло его на восстание, он ответил: «Божественное вдохновение, которое движет знамениями и чудесами… (Все это) вложено в мое сердце Богом, который помогает всякому, стремящемуся к добру, и имеет свою основу в знамениях на небе и на земле»[181]. Во второй схеме защиты 1601–1602 годов Кампанелла подчеркивает, что народ без пророчеств – пропащий, и цитирует Эмпедокла, Сократа, сивилл, Соломона, пророка Амоса, пророка Иеремию, апостола Павла, Лактанция, Тертуллиана, Оригена, святого Климента Александрийского, блаженного Иоахима Флорского, святую Бригитту Шведскую, святого Винцента Ферье, Савонаролу, знаменитых астрологов – феррарца Антонио Арквато, неаполитанца Джулио Кортезе (с которым был знаком лично), чеха Киприана Леовица, Иеронима Кардана, отрантского аббата Убертино и еще многих и многих других…
Влияние Савонаролы, собрата по доминиканскому ордену, на фра Томмазо – сильное и несомненное, заслуживающее отдельного исследования. Неистовый Джироламо посвятил толкованию Апокалипсиса серию проповедей (начиная с 1 августа 1490 года), да и в иных сочинениях, например проповедях на книгу пророка Аггея, неустанно возглашал: «Сион, [т. е.] Церковь, обновится, и скоро. Вот я и говорю тебе, что мы находимся при конце и нужно готовиться, как я показал это на примере пророчества из Апокалипсиса святого Иоанна»[182] (проповедь 14). Савонарола, не стесняясь, критиковал папство, в канцоне «О падении Церкви» он представляет Церковь в виде прекрасной, но покрытой язвами девы, вынужденной укрываться в пещере. На вопрос о том, кто ее довел до такого состояния, она отвечает: «Лживая и гордая блудница», имея в виду известный апокалиптический образ, ассоциируемый с папским Римом, раскинувшимся на семи холмах (см. Апок. 17:1–7, 18). Всем ведь известно, что ко времени Иоанна Богослова от Вавилона остались лишь развалины, а над миром царил Рим, который апостол Христов и имел в виду…
В прозе Савонарола конкретизирует свои обличения (для примера можно обратиться к его проповедям на книгу пророка Аггея, на псалмы и т. д.), а в проповеди на книгу пророка Иезекииля Савонарола уже неприкрыто именует Церковь (в современном ему состоянии) блудницей… «О, злодейка-Церковь… Всех укусила змея, всех заразила своим ядом… Помолимся, чтобы Господь убрал блудницу… Это дурные священники, безразличные к вере монахи, высшие начальники и
