* * *

В свое первое утро в Москве я узнала, что в мое отсутствие Вилли на прогулках всматривался в лица молодых стройных (важно) и красивых девушек, застывал, глядя на них, проседал всем тельцем, готовясь сорваться на бег. «Веру ищет!» – заключили родители Саши в разговоре с моей мамой. Как хорошо, что она рассказала это, когда я уже прилетела в Москву, и мы были уже вместе, иначе я пошла бы в Москву пешком.

Эта история так растрогала моих подружек, что они комментировали наши совместные с Вилли фото исключительно так:

– О, боже! Этот полный любви взгляд на тебя!

– Просто у меня в тарелке блины, он клянчит.

– Да, конечно! Их-то он на улице и искал!

Я тоже была тронута, думала что-то вроде: «Это маленькое существо с огромным любящим сердцем! Этот Хатико! Мы не заслуживаем собак!»

И вот пошли мы с этим Хатико на первую утреннюю прогулку. Выходим, значит, из квартиры, а там молодая и стройная девушка у лифта. Его как подменили: вместо утреннего спокойствия и даже меланхолии он демонстрировал смелость в борьбе с лифтом (лаял на него и рыл напольное покрытие) и интерес к девушке (подбежал и пытался проситься на руки), а на улице, когда она пошла в другую от нас сторону, он, очевидно, побежал за ней, чтобы найти в ней меня (учитывая, что я тащилась следом). Вот так Виллино оказался не Хатико, а просто сердцеедом – любителем женщин. Заключаю, что существам мужского пола, похоже, вообще доверять нельзя, даже если они коты или собаки.

Сегодня – обед в семейном кругу в честь нашего возвращения. Приехала моя мама, ее муж, тетя. Последняя рассказала новости о моем отце.

– У него вообще все плохо.

– Да?

– Его новая жена живет сейчас с детьми в его квартире, а он живет отдельно…

– Допрыгался!

– Детям он, конечно, уже не нужен, тем более мальчикам…

– Карма!

Я не скрывала злорадство, как уже было сказано, я не считаю себя хорошим человеком.

– Взяла бы и позвонила ему! Че ты? – внезапно переходит в атаку тетя.

– Ага, щас! Еще чего.

Мама никаких новостей не рассказывала, сказала только, что в 2024 году мне срочно нужно родить, чтобы по восточному гороскопу получился Дракон, а по знаку зодиака лучше Весы.

– Все мои дедушки были рождены в год Дракона! Самые великие люди – Драконы. Знаешь, кто Дракон и Весы?

– Нет, не знаю… В лучшем случае в 2024 году родится моя книга.

– Нет, это совсем не равноценно!

– Назови так книгу, кстати: «Дракон – Весы», прикольно, будет ребус! – Саша, как всегда, пытается меня спасти.

Вечером того же дня мне написала моя бывшая преподавательница по итальянскому (итальянским я заниматься перестала еще в прошлом году, не вытерпела предательства этой страны) – она увидела в соцсетях, что я в России, и рассказала новости о своей знакомой. Эта знакомая поступила в итальянский университет в городе Комо, в тот самый, ради которого я учила язык и куда успешно сдала экзамен. Она поступила на тот же факультет, что и я, но, в отличие от меня, ей дали визу.

В общем, приезжает она в Италию, подает в университет документы. А он вместо того, чтобы дать ей бумагу о зачислении, с которой она в полиции получит вид на жительство в Италии, ей и говорит: «А вашего факультета не существует уже три года».

То есть и моего факультета тоже, того, где на втором году обучения стоял предмет «Русский язык». Обучаться по той же программе, но без русского языка, невозможно. Можно перейти на другой факультет с дополнительным немецким языком. Но для этого нужно сдать международный экзамен по немецкому не менее чем на уровень B1 – это примерно год интенсивного обучения с нуля, ну, может, месяцев восемь. И никого не волнует, что на немецком ты знаешь только «ихвильнихт».

В итоге ни зачисления, ни вида на жительство знакомая не получила, сидит в Италии с визой, которую дало московское консульство, да и все. Та же участь ждала бы и меня.

– Серега Овсов тоже не уехал в Италию, кстати, – сказал Саша после того, как мои возмущения насчет университета стихли.

– Да ладно? А что произошло?

– У него офис должен был открыть филиал в Милане. Сейчас они оттуда ушли или как-то планы поменялись, и он в итоге не смог туда поехать.

– Расстроился?

– Он?

– Ну а кто…

– Не помню, мне это Стас рассказал, или у меня, что ли, была переписка…

– Да уже и неважно.

* * *

«Снег зимой – это привилегия, – думала я, передвигаясь по распаханной колесами машин колее и строя догадки, есть ли под ним лед. – Закаляет и без того всепревозмогающий русский характер».

Реагенты на тротуарах – это зло. Новые замшевые ботиночки на меху, прощайте, мы отлично провели эти несколько дней, но потеря ботинок – ничто по сравнению со страданиями собак, у которых этих ботинок нет.

Понимать, что каркает громкоговоритель, – минус тысяча к тревожности (но, может, и плюс тысяча, зависит от содержания). Если вы что-то спросите у прохожего, то отвечающий вложит в свой ответ максимум вовлеченности, остроумия и артистичности:

– А вы не подскажете…

– Конечно!

– …как пройти до станции такой-то?

– Это очень просто!

Далее следует подробный рассказ с активной жестикуляцией плюс цитаты из советского фильма, если человеку 50+.

Когда вы делаете комплимент собаке, хозяин благодарит, улыбается и не считает, что вы странный. Может, и считает, только никак это не показывает.

Когда кто-то выпимши исполняет популярный трек а капелла, ты точно знаешь, что это за трек, потому что чаще всего его исполняют по-русски. На прошлой неделе недалеко от Третьяковки мне посчастливилось услышать классику – «Владимирский централ».

Когда кто-то исполняет трек а капелла в час ночи в твоем дворе, то из окна высовывается мужик и с помощью не всегда понятных форм нецензурных русских слов этот концерт прекращает.

Все очень веселые и эмоциональные. Рассказы про полную безэмоциональность русских – это происки врагов. Или тех, кто не был в Швейцарии, Германии, Сербии и при этом родился в Италии, наверное, не знаю.

Что еще из наблюдений? У пирожков с луком и яйцом из моей любимой пекарни по-прежнему ровный загар