Эрнестито обхватил её за талию и ревел так, что заглушал рёв волн, бившихся о борт яхты. Её укутали полотенцем, а она посмотрела на сына:

– Тэтэ, почему плачешь, мой дорогой! Вот видишь, ничего не случилось! Нужно быть смелым и ничего не бояться! Ты меня понял, сынок! – и без сил упала в стоящее рядом кресло.

А Эрнестито ещё долго дрожал мелкой дрожью, вспоминая волны бурной реки, пытающиеся поглотить его маму. Но в душе ею гордился и хотел быть на неё похожим.

Но Селию будто кто-то околдовал, ей хотелось всё время показывать сыну, что нужно быть смелым. Она не считалась ни с опасностями, ни с доводами окружающих, то и дело совершала поступки, близкие к безумству, от которых обычный человек держался бы подальше.

Так летом 1933 года они семьёй опять отправились на Парану. Кокосовые пальмы, росшие вдоль берега, свешивали свои веера веток к воде и выделялись жёлтыми мячиками плодов под ними.

– О-хо-хо! Какой шторм, Селия! Смотри, вывешен флаг о том, что купание запрещено! – прокричал сквозь ветер муж.

– Ничего страшного, друзья, – это всего лишь река, а не океан! – один из друзей Линча, спортсмен, чемпион по плаванию в стиле баттерфляй Карлос Эспехо Перес, несмотря на запрет, решил сделать заплыв.

– Карлос, прекрати! Мы понимаем, что ты спортсмен и чемпион по плаванию, но рисковать не стоит! – повернулся к нему Эрнесто.

– А что тут такого? – Вода как вода, только бурлит немного, – Селия засмеялась и, не раздумывая, натянула резиновую шапочку и тоже бросилась в воду вслед за спортсменом.

– Сумасшедшая и есть сумасшедшая, – простонал Гевара, безвольно опустив руки, потом взял Тэтэ и прижал сына к себе.

К берегу потянулись люди, и собралась целая толпа, которая со страхом смотрела на пловцов, заплывших уже достаточно далеко, возмущённо крича и требуя, чтоб они вернулись на берег. Но сквозь шум ветра и воды, особо ничего не было слышно.

Минут двадцать Селия и Карлос Эспехо Перес наслаждались произведённым ими впечатлением на окружающих, прежде чем выбрались опять на берег. В дальнейшем Перес не раз учил Эрнестито плаванию.

В этот раз Тэтэ не плакал, но с безумным страхом наблюдал за мамой и, когда она вышла на берег, бросился к ней.

– Мамочка, мамочка, – только и мог проговорить напуганный ребёнок.

Селия крепко обняла Эрнестито:

– Вот и хорошо, уже в этот раз не плачешь, молодец сынок!

Так она старалась показать своему сыну примеры личной храбрости, чтобы он победил страх перед водой. Каждый день они стали ходить на реку, где Селия учила Тэтэ плавать.

1938 г. Семейный отдых в Мар-дель-Плате. Слева направо: Роберто, Селия, Эрнесто, Анна-Мария и их мать

Парнишка рос, становился забиякой в кругу друзей и никому не давал спуску в играх. Кроме плавания, он любил играть в футбол, настольный теннис, регби. Ему нравились игры, где требовалась быстрота, сила, ловкость.

– Эй, боров! Пошли на кокосовую плантацию, – прокричал, обращаясь к Тэтэ, малец с измазанным лицом. – Спорим, я быстрей тебя без ничего взберусь на пальму и собью два кокоса, пока ты ползёшь!

В подростковом возрасте Тэтэ дали кличку «Боров» из-за того, что он редко мылся. Юноша не соблюдал гигиену, потому что холодная вода могла спровоцировать приступы астмы. По этой же причине позднее, когда стал постарше, он отстриг волосы и ходил с «ежиком», за что друзья в гимназии прозвали его Пелао (лысый).

– Слушай, чудило, это ты-то быстрей, не смеши меня, я не только быстрей тебя взберусь, но и собью четыре кокоса, ожидая тебя!

И вот наши герои, скинув обувку и оставшись в трусах, встали у соседних пальм. Вокруг трава раскинулась по пояс, сочными зелёными красками, окружая ребят. Кто-то из них сострил:

– Эй ты, боров, быстрей взбирайся, а то крокодил незаметно сейчас в траве подберётся и откусит тебе кое-что!

– Ха-ха-ха! – засмеялись вокруг пацаны весёлой шутке.

– На старт, внимание, марш! – Себастьян, мальчуган одного с ним возраста, сделал отмашку о начале соревнования, гордо посмотрев на окружающих болельщиков, показывая всем значимость своей персоны на соревнованиях.

Мальцы, упираясь и отталкиваясь пятками в стволы пальм, перебирая руками, начали подъем на верх. Первым-таки добрался Тэтэ, быстро уселся на ветку и ногами начал бить по кокосам, которые, отрываясь от дерева падали вниз. Пока «чудило» добрался до кокосов, окрестную пальмовую рощу огласил победный клич Тэтэ! Спустившись, он не спеша подошёл к острослову и отвесил ему хороший щелбан:

– Тоже мне орёл, крокодил откусит, смотри, а то я тебе перья вырву, острослов!

Чтобы Тэтэ чувствовал себя уверенно на улице, донья Селия, в ущерб удобству в доме, порядку и чистоте, стала приглашать к себе детей, в том числе и бедняков, живущих по соседству. Мать заставляла Эрнестито играть с мальчишками в подвижные игры, и сама играла с ними в поло и догонялки. Селия де ла Серна не только организовывала игры и развлечения детей, но и кормила их обедом и ужином. Дом Геваров стал местом сбора и проведения досуга детей из своего района.

Как вспоминал друг брата Тэтэ: «В доме всегда собиралось много детей, и их всех кормили. Никто и не думал волноваться, что съест немного меньше из-за того, что один из детей приведет с собой друзей. Все приводили, кого хотели, и никто за этим не следил».

1.3. Альта – Грасиа

В 1930 году по рекомендации врачей для восстановления здоровья ребёнка Гевара Линч перевёз семью в провинцию Кордова, в небольшой курортный городок Альта-Грасия, который находится на высоте 2000 метров над уровнем моря.

Городок выбран был не случайно. Его название означает "Высокая благодать". Он построен на Сьеррас-Чикас, в регионе, который индейцы племени Комечингон раньше называли Паравачаска, она славилась своим приятным климатом и природой. Город расположен в долине, и с западной стороны к ней примыкают очень высокие холмы – Сьеррас Чикас и Сьеррас Грандес.

До прихода испанцев земли, где сейчас находится город, были населены индейцами. Во второй половине 16 века испанцами была учреждена большая энкомьенда (форма зависимости населения испанских колоний от колонизаторов).

В начале 17 века её владельцем стал Антонио Ньето де Эррера; будучи очень религиозным человеком, он переименовал её в «Альта-Грасия» (в честь одного из титулов Девы Марии), а в 1643 году передал всю свою собственность иезуитам. После изгнания иезуитов в конце 18 века их имущество было распродано с молотка, и одним