– Ох уж эти мне казаки, казаки… Я и сам не рад, что они при армии. В степях родились, деликатности не обучены.

Начинает Лористон бранить ополченцев. Мол, больно лютуют.

– Так это не войско, – отвечает Кутузов. – Сегодня они в строю, завтра опять разошлись по сёлам. Какой с ополченцев спрос!..

А сам про себя: «Молодцы ополченцы!»

Ясна Лористону бесплодность его речей, стал говорить о мире.

Посмотрел Кутузов на Лористона:

– Я хоть сию секунду.

Обрадовался Наполеонов посыльный:

– Вот и наш император желает.

Развёл Кутузов руками:

– Только я ведь всего солдат. Хожу под царём и Богом.

– Но ваше слово… Вы – главнокомандующий…

– Я хоть сегодня, – опять повторил Кутузов. (А сам состроил в кармане фиг.)

Уехал ни с чем посыльный. Провожает его Орлов, опять говорит о погоде.

Трясётся Лористон в седле. Вид унылый, насупился.

Рассмеялся Орлов:

– Ба, да оно ведь и вправду, видать, погода сегодня для нас хорошая!

Тарутино

Понял Кутузов после посещения Лористона, что дела французов плохи. Дал под Тарутином бой.

Опять загремели пушки. Скрестились штыки и сабли. Сила на силу опять пошла.

Проиграли французы бой. Тридцать шесть пушек досталось русским.

Дня четыре спустя после битвы прапорщик Языков с казачьим отрядом находился в разведке. Осмелели совсем казаки, к самой Москве подъехали.

Стоят смотрят на спалённый город:

– Вот она, наша страдалица.

Дождик накрапывает осенний. Хотя тепло и безветренно. Где-то раздаётся собачий лай.

– Ты смотри, а говорят – французы псов всех поели!

– Этот хитрый, видать, убежал.

– Да-а, пропала Москва-красавица…

– Дурак, о мёртвых плачь! Не смертник Москва – отстроится.

Перешёптываются казаки. Вдруг слышат: страшный грохот взрыва долетает из города.

Переглянулись донцы, покосились на командира. Любопытство в душе казацкой. Переглянулись, помчались к Москве.

– Эх, была не была! Бог не выдаст – свинья не съест. На то и разведка.

Влетели они на пустынные улицы города.

Ни французов, ни жителей. В молчании лежат развалины. Лишь цокот конских копыт в тишине раздаётся.

Понеслись всадники к центру. Доскакали до самой Ордынки, близко Кремль.

Нигде не видать французов.

Попался какой-то старик.

– Эй, борода, где басурманы?

– Ушли, ушли из Москвы французы. Ушли поутру, родимые.

Больше месяца пробыл Наполеон в Москве. Ждал император от русских посыльных с миром. Не явились к нему посыльные. Сам послал Лористона. Не привёз согласия на мир Лористон. А тут ещё бой под Тарутином. Да скоро зима. Да голод в армии. Что ж, как в мышеловке, сидеть в Москве? Нет, пока есть силы, пока не поздно – скорее домой. Ушли французы бесславно, как тень, из Москвы.

Узнали казаки небывалую новость, забыли про грохот и взрыв, завернули коней, стрелой полетели с долгожданной вестью к Кутузову.

Потом и про взрыв, конечно, узнали. Злопамятен Наполеон. Мстил за свои неудачи. Приказал, уходя, взорвать Московский Кремль.

К счастью, погибло немногое. Пошёл дождь и загасил фитили.

Выслушал Кутузов доклад Языкова, перекрестился:

– Свершилось. Вот оно, неизбежное… Спасена отныне Россия.

Потом повернулся к селу Тарутину:

– Спасибо тебе, Тарутино!

Высший почёт

Весть о том, что Наполеон ушёл из Москвы, как мяч о стенку, ударяла и отлетала. Верят – не верят в неё солдаты. Нужно верить – не верится.

– Ушёл?!

– По собственной воле!

– Не может быть!

– Побожись!

Однако что же тут с правдой спорить. Всё тут яснее ясного. Всё тут белее белого. Ступай посмотри Москву.

Собрались солдаты в круг, стали хвалить Кутузова:

– Ай да старик Кутузов!

– Кутузов – тёртый калач!

– Кутузов – стреляный воробей!

– Провёл, обхитрил… Как сурка, Бонапарта из первопрестольной выжил!

Слушает унтер-офицер солдатские разговоры.

– Эй, вы, какой же фельдмаршал вам воробей?

Смутились солдаты:

– Да это же к слову. Орёл наш Кутузов!

Вспоминают солдаты, как уходили тогда из Москвы по Яузскому мосту и не кричали «ура» Кутузову, – совестно.

Ещё роднее, ещё ближе стал им теперь Кутузов. Все норовят увидеть фельдмаршала, исправить свою ошибку.

Куда ни покажется главнокомандующий – всюду «ура» и «ура». Ну, право, хоть сиди под замком в избе, не высовывай нос из штаба.

Но и этого мало солдатам. Собрались, явились к Кутузову:

– Михайла Илларионович, ваша светлость, не гневись на нас, батюшка… Тогда у Москвы-реки…

Прослезился Кутузов:

– Ступайте. Нет на душе обиды. Я и сам бы тогда молчал.

Но опять неспокойны солдаты. Узнали они, что любит фельдмаршал уху с наваром. Куда-то ходили, где-то искали, наловили ему стерлядей. Пусть рыбкой себя побалует.

– Ух ты, ушица!.. Откуда такая?! – поразился Кутузов.

Не спрашивай. Ешь, поправляйся фельдмаршал Кутузов! Что ордена, что там награды… Высший выпал тебе почёт.

Примечания

1

Ула́н – военный из частей лёгкой кавалерии, вооружённой пиками.

2

Са́жень – старая русская мера длины (2,13 м).

3

Верста́ – старая русская мера длины (1,06 км).