Постепенно свадьба стала катиться к концу, как и день стал окрашиваться в вечерние краски. Альва со старшей дочкой вышли из-за стола и, взяв ворох платьев, платков и рубашек, стали обходить гостей, вручая подарки. Самые ценные, как и положено, получают по традиции мать и отец невесты.

День пробежал весело и незаметно для всех, пора, как говорят, и честь знать. Эви вся в слезах обошла всех своих братьев и сестёр и в последнюю очередь подошла к отцу и матери. Тоскув запричитала и стала вытирать слёзы углом платка. А к Эви подошли две женщины и, взяв под руки, повернулись к муликолу, маленькой угловой комнате, где живут духи и боги невесты, и приступили к молитве. Потом три раза покланялись, чтобы невеста была счастлива, и направились к выходу. При выходе Эви взяла два платка и, поклонившись, подарила их сопровождавшим её женщинам.

При выходе Эви вдруг села на пол и стала плакать, сопротивляться и отказалась идти дальше. Это она дала знак для того, что мать или отец не дали нужную ей вещь. При этом она продолжала всё плакать. Быстро подошёл к ней Щуны и спросил, чем она недовольна и что она хотела бы еще. Спросил тихо, лишь бы только невеста слышала. Эви что-то ответила, как видно свою просьбу, и Щуна пообещал, что они просьбу с матерью выполнят, после чего Эви встала, и все выдвинулись во двор.

Нарты жениха и невесты уже стояли, нарядно украшенные колокольчиками, кисточками, красивым платком. Ойка и Эви садятся рядом. Лицо невесты закрывают платком, и она неутешно плачет, а Ойка, по обычаю, стал успокаивать свою будущую супругу. Не успели они тронуться с места, как одна из родственниц невесты схватилась за носовую часть нарты, якобы не позволяя тронуться с места. Тут подошёл к ней Поти, друг детства Ойки, его названный брат, с которым они прошли столько дорог по жизни, в том числе и дорогами войны и, взяв её за руку, пообещал в подарок оленя. Тогда она весело захлопала в ладоши и выпустила нарту.

Нарты весело три раза по кругу, по ходу солнца, проехали по посёлку и подъехали к дому, где их уже поджидали Пэрка и Альва, а также родители невесты Щуна и Тоскув, которые приехали раньше, чем свадебные нарты. По обычаю ввела невесту в дом жених сваха. Дальше Эви усадили за стол рядом с женихом и начинался семейный пир, куда приглашаются самые близкие родственники. И опять зазвучали песни, возобновилось веселье, прославляющее жениха и невесту.

Время пролетело быстро, отпуск у Ойки закончился, и молодая семья убыла в Пелымское княжество, где им ещё предстояла долгая жизнь.

Глава – 10. Ермак. Василий Тимофеевич Аленин

В.И. Суриков «Покорение Сибири Ермаком» 1895 г.

10.1. Волга-матушка

Большая лодка – струг покачивалась на волне огромной реки недалеко от берега и медленно продвигалась по течению. Недалеко от неё такая же, и дальше ещё и ещё. Крепкий коренастый мужчина с широкими плечами с чёрной бородой, развалившись в лодке, в красном кафтане и сапогах, с шашкой на боку, смотрел на редкие, уходившие в глубину неба облачка, будто разбрызганные кистью художника по голубому фону белыми неровными каплями, поражаясь небесной бездне, раскинувшейся от края до края земли, куда бы не переводил глаз.

– Да, чудно! Вот бы взлететь птицей на струге, проплыть среди этих облаков и посмотреть сверху вниз на землицу, какова она матушка сверху! – подумал богатырь, переведя взгляд на гребца с веслом, который умеренными движениями, в такт остальным, отталкивался от воды, передвигая скользящую по водной глади лодку дальше.

– Андрейка, какая красота вокруг, а? Оглядисть!

– Да ну тебя, батя, вода как вода, небо как небо, – ответил молодой казак Атаману, продолжая грести.

– Ну, нет, казаче, тут ты не добрал! Разотри глаза, да посмотри вокруг, дивная красота!

В это время птицы парой пролетели вдоль лодки над водой, крепкой, такой же как Ермак, так звали грозного мужчину с саблей, под руководством которого на Волге, на Самарской Луке, имела становище казацкая дружина.

Струги – это такие большие лодки. О способе строительства этого вида кораблей говорит само их название. Для струга сначала делали ("выстругивали") килеватую колоду-основу, на которую уже внахлёст пришивались доски бортов и одинаковой формы ахтерштевень и форштевень (этим струг отличается от насада, доски бортов которого крепились встык).

Присевший было на лавку Ермак опять повалился на спину, закинув руки за голову.

– Хорошо – то как! – опять проговорил Атаман.

Где он только не был, подходя к тридцатилетнему своему возрасту, а теперь Атаман своего войска. Мотается по рекам, встречает и разоряет караваны купеческие да янычар пощипывает, чтоб знали своё место.

Отец Тимофей Аленин давно когда – то подался на Чусовую на заработки к Строгановым, там Василий и вырос, окреп в делах (также по одному преданию, он был родом с берегов Камы, по другому – уроженцем Качалинской станицы на Дону).

Потом поехал мир посмотреть да удачу нащупать. Пошёл на службу царскую.

В 1572 году Ермак Тимофеевич принял участие в битве при Молодях, в которой русская армия отразила нашествие крымского хана Девлета I Гирея.

В Ливонской войне, с помощью которой Иван Грозный собирался закрепиться на берегах Балтики, Ермак командовал казачьей сотней. Он участвовал в Ливонской войне, был под командованием воеводы Дмитрия Хворостинина. Дальше Ермак участвовал в успешном рейде на Литву, дошёл вниз по Днепру до Могилёва и сразился в битве под Шкловом. Затем казаки под его началом снимали осаду Пскова и громили шведов в сражении под Лялицами. В это время его друг и сподвижник Иван Кольцо воевал в Заволжских степях с Ногайской Ордой.

Всё это проносилось перед глазами Ермака Тимофеевича. Он задумался, затих, а потом не спеша запел старую казацкую песню, широкую, как эта река – Волга, высокую, как это небо. А пел он про казаков, пришедших на поклон к грозному царю, жалуются казаки в песне царю, точно отцу, на горькую долю «безземельников», напоминая о своих заслугах перед Отчизной, мягко упрекают царя в невыполнении обещаний, и то, что он, сблизившись с князьями да боярами, совсем позабыл о верных своих слугах.

10.2. Совет атаманов

Войсковой атаман Ермак Василий Тимофеевич оглядел уважаемых атаманов, приближённых к нему казацких военачальников, которых хорошо знали и на Дону, и на Волге, и много