Эл ждал меня, одетый в джинсы и куртку-бомбер. По крайней мере, он снял свитер. «Привет, приятель, как дела?» Он говорил так, словно у него была простуда, из которой он не мог выкарабкаться, и на его лице не было ни капли краски.

Мы проделали теплый и сердечный ритуал приветствия, затеянный для любопытных взглядов тех, кто высматривал военных, которых можно было пристрелить, когда они покидают аэропорт, и направились к парковке. Мы сели в седан «Мазда». Эл вручил мне Браунинг и запасной магазин. «Заряжен и дослан — предохранитель включен».

Я засунул его под правое бедро. Он вытащил свой из кобуры, засунул его себе под ногу, и мы отправились прочь.

Эл сразу приступил к инструктажу. «Мы направляемся в расположение. Ты будешь жить в комнате на двоих».

Я замахал руками. Он увидел это и улыбнулся. «Не, все окей — ничего, связанного с библиями или пердежом. Ты с Полом».

«Как дела с работой?»

Он криво усмехнулся. «Только что проделали одну в Южной Арме — ощущается небольшое напряжение».

«Это как?»

«Сейчас узнаешь».

Мы ехали по узким проселкам. Восьмифутовые живые изгороди зажимали нас с каждой стороны. Я решил, что Эл вовсе не Мистер Ворчун. Он просто не любил болтать с людьми, и, казалось, вполне довольствовался собственными мыслями.

Я нет. Было странно просто сидеть и молчать. «Как новый дом? Жена Фрэнка закончила обставлять его?»

Я посчитал, что он не такой большой, как дом у моря, в котором он вырос. Он провел свое детство, ловя рыбу и крабов, и предаваясь приключениям в приливных бассейнах. Теперь он перешел к фрифоллу, дайвингу и езде с 9-мм под бедром.

«Выглядит неплохо. Она затеялась покраской, коврами, ну, знаешь, всем этим вот. Думаю, они с Фрэнком хотят, чтобы я посидел с детьми в качестве оплаты». Он улыбнулся. «Я не против».

«Что она будет делать, когда найдет тебе жену? Построит детскую?»

Улыбка превратилась в удивительный, искренний смех.

«Может быть, когда я вернусь. Может быть… Я бы хотел, но. Ну, ты знаешь…»

Эл был солдатом. Он не проявлял много эмоций, за исключением своей семьи. Но я знал, что он пытался сказать: когда придет время, он посвятит себя кому-то вне пределов Полка. Но не сейчас.

Мы въехали на территорию хорошо защищенного армейского лагеря, а затем в лагерь внутри лагеря.

«Добро пожаловать в наш мир».

30

Блокгауз Полка был похож на большой склад B&Q[50] без окон, с воротами, достаточными, чтобы въехал грузовик, и по высоте способным вместить шестиэтажное здание. Прожектора освещали все внутреннее пространство, заполненное синими и белыми Портакэбинами[51], некоторые в один уровень, некоторые в три или четыре яруса, как на стройплощадке. Там были места для обслуживания машин, склады и оборудование.

Эл указал через лобовое стекло. «Оружейка. Сауна. Это спортзал. А это корты для сквоша. Они для драк. Если хочешь, просто иди туда, делай это, только не говори никому».

«Кен не одобряет?»

Эл помотал головой. «Он всегда рад присоединиться».

Фрэнк был не единственным в Полку, кто славился своими религиозными убеждениями. Кен верил в реинкарнацию: когда-то он уже был здесь в качестве викинга-грабителя и, как любой уважающий себя норманн, любил подраться. Из-за этого его даже временно выгоняли из Полка.

Кен приглашал парней сыграть в сквош, а потом говорил: «Давайте устроим спарринг». Конечно, это всегда выходило из-под контроля, поэтому в отряде не было никого, кто стремился бы принять приглашение. Единственным, кто регулярно соглашался, был один из поваров. Не то чтобы его кто-то принуждал, но они дрались, по крайней мере, раз в неделю. С этим нужно было завязывать. Разбитое лицо было слишком заметно в толпе, и повар не мог должным образом сосредоточиться, чтобы жарить яйца. Он разбивал их, но не попадал в сковородку.

Эл показал мне кухню и дежурку, ту мелочевку, что мне нужно было знать в первую очередь. «Ты со всем разберешься. Ты здесь достаточно надолго».

Вокруг шарахалась стая из шести или семи огромных собак.

«Чьи они?»

«Без понятия».

«Кто их кормит?»

«Ну… их просто кормят… да много кто».

С визгом шин Эл остановился возле одноэтажной шлакоблочной постройки. Я последовал за ним в темный центральный коридор. Выцветшие стены из белого кирпича были голыми и шелушащимися. Слева и справа были двери, штук по шесть. За парой из них раздавались звуки телевизионного шоу.

Мы остановились у второй слева. «Ну вот. Увидимся позже».

Я вошел в комнату, годящуюся для спартанца. Там были две тяжелые старые металлические койки, из тех, от которых постепенно отказывалась армия. Они были сделаны так, что могли прослужить тысячи лет, но имели один фатальный недостаток. Законцовки койки очень легко надевались на металлические трубки, образующие ножки, и так же быстро снимались. А двадцать пять дюймов прочной стальной трубы с затычками по концам были идеальным оружием. Армия все еще пыталась вычеркнуть фразу «так что мне пришлось его окроватить» из своего словарного запаса.

В ногах коек расположился телевизор. Пара шкафчиков, поясной комплект, Берген и всякое прочее снаряжение занимали один из углов.

Пол растянулся на одеяле с нарисованным Отчаянным Дэном[52]. «Все в порядке, приятель?»

Он держался особняком в джунглях. Касательно него мне больше всего запомнилось, как мы добрались до дороги и ждали транспорт. Он поднял глаза, услышав звук пролетающего самолета, и сказал: «Знаешь что? Расстояние, которое мы прошли за сегодня, кто-то там наверху преодолел за один глоток джин-тоника».

Пол был ниже меня, но гораздо коренастее. Он играл в регби за армию и имел полный рот вставных зубов, доказывающих это. В этом эскадроне много у кого были вставные зубы. Он побывал в деле в посольстве и на Фолклендских островах. Он также был в составе группы на какой-то задаче в Юго-Восточной Азии как раз перед Малайзией, и еще на одной в Судане. Изначально он служил в Артиллерийском корпусе, в так называемой Тяжелой Выброске (Heavy Drop), десантном подразделении, базирующемся в Олдершоте. Он был женат, имел пару детей, и судя по акценту, должно быть, родился и вырос недалеко от Херефорда. Он мне очень нравился.

Я бросил сумку. «Где ты берешь варево, приятель?» Мне хотелось его после сраного кофе в самолете.

Он указал вдоль коридора. «Там «Бьюрко»