Тишина опасна. Она поглощает.

   Где ты? покажись.

   Прости, я забыл предупредить.

   Особенно опасна тишина для женщин…

   Она не отзывалась.

   Он вдруг понял,

что тишина всегда находится за спиной.

А я думал, что она впереди, —

сказал он сам себе —

и упал.

«– Не молчи. Наступают последние дни…»

   – Не молчи. Наступают последние дни

   Первого века нового миллениума.

   Время истекает. Скажи что-нибудь.

   Она молчала. Вокруг стояла глубокая тишина.

   Почти по пояс.

   – Видимо, время уже истекло, – подумал он.

   И тут внутри него

   Что-то булькнуло.

«– Знаешь, ты очень духовно выросла…»

   – Знаешь, ты очень духовно выросла.

   – Я, духовно?

   – Да, ты.

   – С чего ты взял?

   – А спички?

   – Какие спички? о чем ты?

   – Ты единственная, кто чиркнул спичкой

   после конца света.

«– Мне снятся странные сны, – …»

   – Мне снятся странные сны, —

   сказала она ему. —

   Сначала всё происходит по-настоящему,

   но вскоре я начинаю понимать, что

   вижу во сне свой рассказ о чём-то непонятном никому из нас,

   участником чего я тоже являюсь.

   Позже я вдруг понимаю, что

   из живых людей в нём – только я,

   которая по мере осознания происходящего превращается в куклу.

   А потом выясняется, что я смотрю фильм о себе

   как сторонний наблюдатель, где я тоже кукла,

   вырезанная из дерева.

– Но ты меня не слушаешь, дорогой…

– Слушаю, ты забыла сказать, что

в конце фильма события начинают бежать

в обратную сторону и правая сторона

меняется с левой.

– Вспомнила! Так и было!

Я попыталась зайти не в тот подъезд…

Вернее, я попыталась зайти в тот,

который в прошлом был настоящим,

а тот, который был мне нужен в переходном состоянии,

я не успела найти, потому что проснулась в прошлом.

Интересно, – подумала она, осторожно взглянув на него, —

А деревянной я стану в будущем или в прошлом?..

или это обязательное условие Вечности?

«– Знаешь, я нашла доказательство…»

   – Знаешь, я нашла доказательство

   того, что все мы из будущего, – сказала она.

   – Ты серьёзно?

   – Настолько, насколько ты мне это позволишь…

   – Ну, и…

   – Если бы мы не были из будущего,

   мы бы никогда ничего нового не придумали.

   И вовсе не потому, что всё новое —

   это хорошо забытое старое,

   а потому что всё придуманное и созданное нами —

   продукт высшей цивилизации…

   Мы потихоньку возвращаемся в своё прошлое.

   – Ты же сказала: будущее.

   – В прошлое, которое стало будущим.

   Ненадолго, чтобы мы успели как следует его запомнить.

«– Мы сегодня будем ужинать? – спросил он у неё…»

   – Мы сегодня будем ужинать? – спросил он у неё.

   – Думаю, сейчас лучше этого не делать, – произнесла она странным

                                                                              тоном.

   Он насторожился. Еда доставляла ему большое удовольствие,

   но частенько после этого он не мог найти себе места в этом мире.

– Жаль, что только женщинам и святым, – угрюмо подумал он, —

дана способность извлекать из своего поля молекулы и создавать

                                                               из них еду

и всё остальное, вплоть до детей.

– Оказывается, после шести вечера, – добавила она, —

молекулы еды распадаются без нужного спектра света практически

                                                               мгновенно

и вместе с ними распадается и тот, кто их принимает.

– Придётся ставить ещё одно солнце, – подумал он и на всякий случай

отложил очередной бутерброд с колбасой в сторону.

И этого нового мальчишку, – вдогонку заходящему солнцу подумал

                                                               он ещё раз, —

тоже не мешало бы как следует прогреть.

«– Я живу в трёх мирах и…»

   – Я живу в трёх мирах и

   пяти измерениях, – объясняла она новенькому.

   – А он живёт в пяти мирах и семи измерениях, —

   показывала она незнакомцу их необычные возможности,

                                                      удивлённо глядя на то,

   как он мгновенно поглощает новую информацию.

   – А можно жить в четырёх мирах и

   четырёх измерениях? – неожиданно перебил её новенький.

   – Не знаю, – ответила она – и добавила:

   – Знаю только, что так ты сразу же

   превратишься в крест или путь

   и это тебя уничтожит.

   Сразу или со временем, не важно

   для тех, кто по нему пойдёт.

«– Дорогой, да это же почти идеальная модель Вселенной! – …»

   – Дорогой, да это же почти идеальная модель Вселенной! —

   восхищённо пролепетала она и взлетела вверх. —

   Только не понимаю, где здесь время? —

   спросила она озабоченно – и упала на бок.

   – Ты же знаешь ещё оттуда, – и он показал

   на мгновенно возникшую из пустоты Землю, – времени нет!

   – Нет?! – удивилась она так, что её брови взлетели вверх

и превратились в ласточек. —

Я знаю, что время материально и получить его можно,

как огонь или ток, или как эту твою пресловутую ядерную энергию, —

очень тихо проговорила она.

Он ошарашенно молчал.

– А ты думал, за что Прометея наказали? – ещё тише,

где-то внутри него прозвучал её голос…

и лёг вокруг них серым пеплом

всех выкуренных за время работы в закрытом КБ

папирос…

«– Никаких чистых листов…»

   – Никаких чистых листов!

   Стираются только прощеные грехи!

   Палимпсест выдумали революционеры! —

   сказал он сам себе – и подумал:

   – Пора придумывать новый альфавид.

   – Ты хотел сказать, алфавит? – поправила его она.

   – Да. Понимаешь, все поверхности давно исписаны!

   Но все упорно пишут поверх написанного.

   Некоторые пока пишут свои тексты,

   успевают прочитать чужие, а это чревато… повторами.

   Неизменно лишь ирокезское и