практическую повседневную информацию и сугубо научные наработки, требовавшие постоянного пристального внимания и проведения определённых, в том числе и лабораторных, исследований. Скажем прямо, Александр Николаевич не просто сумел знания приобрести, систематизировать, сохранить, но и приумножить, развить, обогатить, наполнить новым содержанием, сделав их достоянием как советской, так и всей мировой науки.
При этом важно отметить и то, что мировая наука в представлении Несмеянова должна была учёных объединять, а не разъединять. Учёные, полагал он, не вправе замыкаться и трудиться вне мировых научных открытий, направлений, тенденций и обмена открытиями, конкретной информацией и наработками. Наука, считал Несмеянов, государство основательно укрепляет, но и государство обязано науке помогать, способствовать её выходу на мировые просторы.
«Наука и искусство, как никакой другой фактор культуры, связывают человечество воедино, – напишет президент Академии наук СССР Несмеянов в 1953 году. – Если искусство, заслуживающее международного признания, национально и народно в своих истоках, то наука – я имею в виду естествознание – находится в совершенно ином положении. Невозможна национальная физика или математика. Особой существенной чертой науки является её интернациональность. Поэтому наука как бы специально призвана объединять народы, и организованная международная научная жизнь необходима для здорового развития самой науки. Разумное разделение труда в науке могло бы многократно усилить научный прогресс и при надлежащем использовании служить источником благосостояния и здоровья населения Земли. Общение учёных и обсуждение спорных вопросов науки, несомненно, содействовали бы устранению ошибок и изысканию наиболее правильных точек зрения и эффективных путей развития науки…
Чем теснее было бы общение учёных, тем труднее было бы использовать науку как минус-науку, то есть для целей уничтожения людей, вековых ценностей, для политического шантажа».
Думается, эти мысли выдающегося учёного, организатора и руководителя всей советской науки, коммуниста с 1944 года, одного из авторитетнейших советских сторонников мира не растеряли своей актуальности и сегодня. Но, увы, наука в капиталистическом мире служит не человечеству и не гуманистическим целям, способным его объединять и консолидировать. Наука при капитализме служит определённым силам. И силы эти совсем не миролюбивые, они не заинтересованы во всеобщем мире, единстве и дружбе народов. У капитала другие интересы. И «минус-наука», об опасности которой постоянно напоминал академик Несмеянов, как раз и является тем злом, которое капитал использует против человека, дабы его устрашить и использовать в своих корыстных интересах.
Наука для Несмеянова была не только призванием и основной сферой жизненных интересов, но и тем светлым стимулом, который призван жизнь людскую кардинально менять, улучшать, делать более осознанной, содержательной, наполненной различными новшествами, создающими комфорт и все необходимые для полновесной жизни условия. Но наука в его понимании не могла и не должна оставаться абстрактной, отдалённой от вызовов времени, от практики, от производственных нужд и потребностей человека.
«Наука всеми своими корнями связана с практикой, – напоминал академик всем тем, кто был связан с советской наукой неразрывными узами, а также и тем, кто имел о ней лишь поверхностное впечатление. – Её плоды принадлежат практике. Но связь науки с практикой не должна быть близорукой. Часто результаты абстрактной науки именно благодаря своей общности практичнее, чем результаты конкретной частной дисциплины. Орёл в поисках добычи сначала поднимается в высоту, чтобы иметь большой кругозор, – вот образ абстрактной науки. Замечу всё же, что этот орёл, чтобы не оставаться без добычи, со своей высоты должен смотреть на землю».
Путь Несмеянова в науку не был, конечно, простым и наполненным только радостными эмоциями, связанными с открытиями и их признанием в научном мире. Нет, будущему академику пришлось серьёзно потрудиться, пройти определённую школу, заявить о себе, что позволило уже в 1939 году возглавить Институт органической химии АН СССР, а затем пережить годы эвакуации в Казани, где работа института не прекращалась ни на один день, и уже в конце 1943 года благополучно вернуться в Москву, где его ждали и где предстояло реализовать весь свой творческий потенциал…
Институт органической химии Несмеянов возглавлял до 1954 года, вплоть до перехода в организованный им же Институт элементоорганических соединений АН СССР (ИНЭОС), директором которого он проработает последние двадцать шесть лет. И надо сказать, что созданная им в данном институте научная школа пользовалась широкой известностью и признанием в химическом мире. В 1970 году в Москве состоится Международная конференция по металлоорганической химии, президентом которой был Несмеянов. В кулуарах же конференции её зарубежные участники произнесут слова, ставшие крылатыми: «Мы ехали в Москву, как в Мекку металлоорганической химии».
Да, это было признание, признание огромных заслуг академика Несмеянова в научном мире. Признание Александра Николаевича в качестве учёного с мировым именем. Признание его научной школы и суперсовременного по тем временам института, ставшего мировым флагманом в изучении этой области химической науки, которую позже навсегда свяжут с Несмеяновым – пионером в её освоении и блестящим организатором последующих крупных открытий, предопределивших развитие металлоорганической химии на десятилетия вперёд.
Для Несмеянова в науке практически не существовало никаких преград. А если таковые и возникали, то он мастерски их преодолевал, притом что одновременно занимался не только практической наукой, но и являлся потрясающим организатором, руководителем-новатором, обеспечивавшим функционирование даже не отдельных институтов, а всей Академии наук СССР, которую Александр Николаевич возглавлял с 1951 по 1961 год.
Несмеянова на протяжении всей жизни отличала исключительная работоспособность. О ней, а также о личностном потенциале и деловых качествах Несмеянова как-то выскажется ученица академика, доктор химических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР Рахиль Фрейдлина: «Для него была характерна исключительная широта интересов в области науки, культуры, народного хозяйства, социальных вопросов, защиты мира. В расцвете своих сил он выполнил работы, сумма которых, казалось, выходила за рамки интеллектуальных возможностей одного человека. Так, например, он одновременно был президентом АН СССР, директором ИНЭОС АН СССР, заведующим кафедрой МГУ, председателем Комитета по Ленинским и Государственным премиям в области науки и техники при Совете Министров СССР и в то же время принимал деятельное участие в работе Всемирного Совета Мира. И всё это он выполнял с полной отдачей сил и на самом высоком уровне…
Во-первых, для него была характерна черта, которую я называю «способностью к перевоплощению». Так, например, обсуждая с кем-либо из своих учеников трудность, встретившуюся в исследовании, или что-то интересное и новое, он в это время был не президент, не директор и т. д., он просто был учёный, думающий о ходе реакции. Придя в университет, он оставлял за его порогом все заботы об академии, институте и т. д.: он всецело отдавался заботам кафедры и университета. И так – везде…
На вторую черту интеллекта Александра Николаевича обратил моё внимание М. И. Кабачник (Мартин
