— Как же ему тогда удалось не сломаться?

— Ельцин временами впадал в депрессию. Но, видимо, уже существовали некие силы, которые хотели раздуть «бунтаря» до уровня альтернативы Горбачеву. Началась кампания (явно кем-то организованная) по возвеличиванию опального Ельцина. Те же кооператоры на Измайловском вернисаже (и во многих городах СССР) торговали самодельными значками с надписями «Борис, борись!» и «Нас не объегоришь и не обкузьмишь!». Шли на ура и просто портреты Ельцина. Но самую важную роль тогда сыграл, пожалуй, негласный пресс-секретарь Ельцина, главный редактор газеты «Московская правда» Михаил Полторанин. Он увидел в случившемся шанс — и постарался превратить Ельцина в современного Стеньку Разина. Только удачливого. Полторанин сочинил фальшивую речь Ельцина на октябрьском пленуме, в которой коснулся всех тем, которые были актуальны для советского общества. Дефицит, критика Раисы Максимовны Горбачевой… В самиздате эта «листовка» распространилась быстро и стала чрезвычайно популярной. Взлетела и популярность Ельцина. Его отныне представляли «мучеником за правду», каких всегда уважали в России.

Другой журналист — Валентин Юмашев — написал весьма бунтарскую книгу Ельцина «Исповедь на заданную тему», в которой критиковал и Горбачева, и Лигачева, и всех «партократов». В то время гласность уже дошла до такого уровня, что книгу издали огромным тиражом, и она стала бестселлером.

— А сам Ельцин?

— Он мечтал о реванше. И шел к нему. Предсказание Горбачева не сбылось. Популярный Ельцин триумфально выигрывал одни выборы за другими. Стал депутатом на уровне СССР, потом — на уровне РСФСР, потом — с огромным трудом, несмотря на сопротивление Горбачева — его избрали председателем Верховного Совета России. Горбачев уже во всех речах критиковал Ельцина как «популиста», который своими бесконечными обещаниями приведет Россию к смуте и новым экономическим проблемам. Он был прав, но Ельцин критиковал Горбачева грубее и радикальнее. И побеждал. В июне 1991 года его избрали президентом России — и он начал перетягивание каната. Каната власти. Ведь Горбачев оставался президентом СССР… Они торговались о подписании нового союзного договора, в котором власть центра явно сокращалась. А Ельцин уже подумывал о том, как бы России выйти из Союза…

— Он тогда уже был сильнее Горбачева?

— Это стало ясно в августе 1991 года, во время неудачного «путча». Его провели ближайшие сотрудники Горбачева, которые заперли своего нерешительного шефа на даче в Форосе. Но Ельцин тогда выглядел стопроцентным победителем. Его выступление с танка на фоне Белого дома превратило Бориса Николаевича в народного героя. Горбачев вернулся к исполнению обязанностей, но… был уже «хромой уткой». Ему даже не удалось сформировать союзное правительство.

— И он стал вершить политику на свой лад?

— Большую роль играли и помощники. В декабре Ельцин (вместе с президентом Украины Леонидом Кравчуком и главой Белоруссии Станиславом Шушкевичем) упразднили СССР. Горбачев не стал бороться, хотя по закону мог арестовать эту тройку. Он понимал: народные массы не за него. Пришлось попрощался с народом в грустном телеобращении. Он проиграл. Для Ельцина больше не существовало помех, чтобы стать единственным хозяином Кремля. Правда, и сам он, став полноправным президентом России, быстро растерял свою популярность. Но это другой разговор. Я хорошо помню Ельцина. Это был человек порыва. В политике такие характеры опасны. Опасны для народа, для будущего. В то же время это яркий человек, настоящий самородок. Умел сказануть так, что потом целый день разгадываешь. Сейчас, думаю, мы его недооцениваем. В истории он останется как неудачный лидер, но интересная личность. Так бывает.

— Вы знали Ельцина лично. Каким он был?

— Какой сложный вопрос! Это был ухарь, русский богатырь. В то же время — слабоватый духом против водки, против некоторых советчиков и советчиц. В основе — мужик честный. Но зря так глубоко влез в политику. Там воздух отравленный, он им и надышался. В чем-то он был хитрый, опытный, но и обмануть его было нетрудно еще более ушлым лисицам. Он не должен был возглавлять страну, не его уровень. А он с годами превратился в нерадивого царя из сказки. Таким, увы, и останется в истории. А жаль.

Свободный Вьетнам

Этой войны могло бы и не быть. Вьетнам (Индокитай) долгое время был колонией Франции, а после Второй Мировой начал активно бороться за независимость под руководством Хо Ши Мина — коммуниста и сторонника советского пути развития. Этот аскет возглавил движение повстанцев — и за девять лет им удалось склонить французов к компромиссу. Правда, страну разделили на две половины. Северный Вьетнам возглавил Хо Ши Мин, а Южный со столицей в Сайгоне остался профранцузским. А вскоре стал проамериканским. И Вашингтону явно не повезло с союзником. Руководство Южного Вьетнама могло похвастать только коррупцией. В стране росла популярность коммунистической партии и лично «дедушки Хо», да и к Советскому Союзу относились хорошо. А суровый Хо Ши Мин не оставлял планов объединить страну — разумеется, под своим руководством. Его армия имела неоценимый боевой опыт — в том числе опыт партизанской войны в джунглях. Они были терпеливы и непритязательны.

Американцы во Вьетнаме

— Почему американцы полезли во Вьетнам?

— В Америке — среди военных и политиков — сложилась «партия войны». Они утверждали, что Хо Ши Мин рано или поздно «сожрет» весь Вьетнам и вряд ли подавится, если Штаты не введут туда войска. Они опасались успеха коммунистов в Азии: Китай, Вьетнам, Корея, отчасти Лаос — везде доминировали левые. Хотя маоистский Китай поссорился с Советским Союзом, ситуация для Америки складывалась опасная. Вот уже и президент Джон Кеннеди признал, что без маленькой победоносной войны во Вьетнаме Америке, увы, не обойтись. А потом случилась великая провокация, приблизившая бойню.

— Вы верите, что война началась с провокации?

— Так бывает часто. 2 и 4 августа 1964 года произошёл так называемый Тонкинский инцидент — боестолкновение американского эсминца «Мэддокс» и торпедных катеров Северного Вьетнама в Тонкинском заливе. Есть убедительная гипотеза (с ней согласны и многие американские исследователи), что этот бой целиком и полностью был провокацией со стороны США, которые получили повод для вторжения в Северный Вьетнам. Но что почти несомненно — это то, что 4 августа американцы «бомбили сами себя», гневно сообщая об этом на весь мир через прессу. Таким образом, агрессия против «красного Вьетнама» началась с фальсификации.