Отряд состоял из шести человек :

Завьялов Пётр Карпович – начальник отряда;

Перевозчиков Борис Филиппович – инженер-гидрогеолог из Уральского филиала Академии наук;

Можжерин Иван Григорьевич – техник-геолог, студент-геолог в академическом отпуске;

повар – молодой паренёк;

я и Володя.

Пётр Карпович – очень приятный, общительный мужчина, не строил из себя "запанибрата" или крупного деятеля.

Б. Ф. Перевозчиков – совсем другая фигура. С нами, недоучившимися, дружбу водить не стремился и всегда давал понять, какая есть между нами и в чём разница. Мы от этого не страдали и принимали как должное.

И. Г. Можжерин – техник-геолог, закончил Исовский геологоразведочный техникум, который готовил, в основном, специалистов по россыпям. Приехал в Североуральск, потому что тут жили родители. Парень с белыми волосами и такими же белыми, "поросячьими" ресницами.

Погрузились, пообедали в ближайшей столовой и отправились в путь. С нами ехала собака Можжерина – великолепная белая лайка Снежок.

До Кальи дорога была более-менее, а дальше, до Черёмухово, разбитая, с большими колеями, но проезжая. Далее путь пролегал по тайге, и дорога представляла собой разбитый просёлок, совершенно непроходимый летом для обычных автомобилей. Дорога через сосновый бор имела ещё приличный вид. Где бор кончался, начинались низины с мшаником и так все 15 км пути от Черёмухово.

В лесу собаку выпустили из кузова на волю. Снежок то перегонял машину, то замедлял скорость. Через 5 км от Черёмухово увидели взлетевшую с дороги большую чёрную птицу. Снежок с громким лаем кинулся ей вдогонку. Это был глухарь. Мы испугали его, когда он клевал на земле камушки. Машина остановилась. В ста метрах от неё злобно лаяла собака. Иван Можжерин с ружьём пошёл к собаке. Лайка славится тем, что хорошо "держат" глухаря на дереве, который с любопытством сверху её рассматривает. Через несколько минут раздался выстрел – и вскоре появился Иван, держа большую птицу за лапы. Снежок прыгал на добычу и пытал ухватить птицу зубами. Все испытали большую радость не только оттого, что сварим суп-кондёр, но скорее от волнующего момента встречи с редкой птицей и её успешной добычей. Все много раз тут же с ней сфотографировались.

Через час езды начался спуск в долину р. Сосьва, и справа потянулся сосновый бор с редкими вкраплениями кедра. Внезапно Снежок с громким лаем кинулся к дереву. Машину опять остановили. На этот раз и я, взяв заряженное ружьё, пошёл в сторону собачьего лая. Вышел опять и Иван Можжерин с ружьём. Собака облаивала дерево. Когда я и Иван приблизились к нему, на вершине мелькнула тень. Собака перебежала к соседнему дереву, и так было несколько раз. Кто-то уходил от собаки и от нас, перепрыгивая на верхушки соседних деревьев. Мы поняли, что это соболь или куница. Наконец,

Рис. 30: Б. Ф. Перевозчиков и автор с глухарём

на одной из вершин зверь замер, а собака злобно облаивала именно это дерево. Внимательно рассматривая густую крону сосны, я заметил слабое шевеление – и выстрелил. Беспорядочно ударяясь о толстые сучья, вниз полетел большой комок. Это была куница. На последней ветке ей удалось зацепиться когтём, она вытянулась, но через несколько секунд упала на землю. К ней бросились Снежок и Иван. Можжерин отбросил собаку в сторону прикладом ружья, схватил куницу и закричал: "Моя! Моя куница! Ведь собака-то моя, поэтому и куница моя!" Я и не думал возражать. Уже много позднее мне пришла мысль, что зачем же я в неё стрелял. Ведь на ней была летняя шкурка, ни к чему не пригодная. Правда утешает мысль, что если бы не я, то Иван бы тоже выстрелил, не раздумывая. Позднее он сказал мне, что сделал из неё дома чучело.

Через несколько минут отряд спустился на самый берег Сосьвы и начал разгрузку вещей для полевого лагеря. Выгрузив их, расположились на короткий отдых. Пётр Карпович достал две бутылки водки, стаканчики и кружки с нехитрой закуской – выпили по маленькой за начало полевого сезона. Машину отпустили и начали натягивать двухместные палатки. Это совсем не простое дело, как думали вначале. Меня и Володю учил сам Завьялов. Оказалось, мало хорошо вбить все колья и натянуть шнуры. Вход надо развернуть вниз по склону, а вокруг всего периметра палатки прокопать траншейки для стока дождевой воды вниз и в сторону от палатки.

Повар разделал глухаря и сварил большой котёл супа из этой птицы. После установки всех палаток и размещения в них остальных вещей сделали небольшой навес от дождя над обеденным столом и сели ужинать. Опять всем налили по рюмке, накушались, напились вдоволь чаю и пошли отдыхать в палатки.

Рис. 31: Прибыли на место

Я и Дитятьев расположились в одной палатке и зажгли свечу. Ещё с вечера заметили довольно много комаров. Но у костра они не так донимали, как вдали от него. Палатки были новыми, и я застегнул вход на три ряда пуговиц. Залетевших ранее комаров выбили и залезли в спальные мешки.

Утром Завьялов поднял всех в 7.00. Повар встал ещё раньше, уже сварил рисовую кашу на сгущённом молоке и заварил большой чайник чая. Покушали достаточно плотно и выпили по пол-литра чая. Я и Володя всё ещё не знали, что мы должны делать. В первый маршрут в поле нас повёл сам начальник отряда.

Подход к месту занял более часа. Весь лес был разбит узенькими квартальными визирками на квадраты со стороной 2 км. Нам поставили задачу: идти по визирке 2 км и описывать все карстовые воронки и обнажения пород в пределах видимости в стороны, делать краткие зарисовки и эскизы, горным компасом измерять элементы залегания пород. Пройдя всю визирку5, мы поворачивали на боковую просеку, отмеряли по ней 200 м и шли в обратную сторону уже только по магнитному азимуту. Возвращались на первую поперечную и измеряли шагами расстояние до места входа. Теоретически оно должно быть 200 м, но из-за движения по азимуту всегда возникали ошибки. Таким образом, производилась привязка6 пройденной в лесу линии. Потом мы опять отмеряли 200 м и шли в первоначальном направлении и т. д. По сути дела, это движение зигзагом, у которого длинная сторона была 2000 м, а короткая –