Однако шефу требовалось нечто бóльшее. Он хотел завербовать агента. Порывшись в наших файлах, он нашел бывшего информатора, который много лет работал на нас на Ближнем Востоке. В конце концов, на его родине ситуация накалилась настолько, что началась революция, и агента разоблачили как американского сторонника. С помощью ЦРУ он бежал из страны и укрылся в США, где последние десять лет вел спокойную и размеренную жизнь.

Наш шеф связался с бывшим агентом и спросил, не согласится ли он обсудить события в его родной стране и проследить за гражданами этой страны, приезжающими в США. Агент с готовностью согласился помочь. Он скучал по работе в Управлении, и все время ждал от нас телефонного звонка.

Шеф занимался бумажной работой так, словно агент был совершенно новым контактом. Каждый месяц в списке достижений нашего офиса появлялся длинный абзац, посвященный этой операции. В первом месяце описывались обнаружение и местонахождение объекта, в следующем — оценка его доступности и готовности к сотрудничеству. Наконец, целый абзац сообщал, что объект согласился предоставить секреты Управлению. Это был классический цикл вербовки, которому нас всех учили на учебных занятиях. И на каждом этапе этого цикла штаб-квартира поздравляла шефа с достигнутыми успехами.

*****

В наше отделение на несколько недель приезжал «Крестный отец», шпион-ветеран и многоженец, используя наш офис как базу для проведения операций. В ожидании начала встреч он развлекался тем, что брал местный телефонный справочник и выискивал имена, которые напоминали племенные клички террористов. Найдя какого-нибудь Фадлаллу или Мугнию, «Крестный отец» снимал трубку и, без всяких заранее подготовленных сценариев, звонил им.

— Здравствуйте, это Хусейн, — говорил он по-арабски, — это номер Мухаммада? Я не видел его уже много лет. Я приехал из Ливана. — Независимо от того, был там Мухаммад или нет, звонки часто перерастали в долгие беседы. Ему удавалось найти кого-то в мире, с кем у них были общие знакомые, и он даже мог наткнуться на странствующего террориста.

«Крестный отец» не подчинялся многим правилам Управления, но его харизма и сила личности держали бюрократов в узде. Он походил на Сильвию в том смысле, что бюрократия не чуяла в нем страха и не знала, что с ним делать. Необычайно искусный лингвист, он мог поехать в любую страну и за короткое время выучить местный язык:

— Я поехал в Испанию, — сказал он однажды. — Там я изучал язык в течение трех месяцев, после чего отправился на встречу с объектом, и во время разговора с ним мне вдруг пришло в голову, что я вербую его на испанском после всего лишь трех месяцев изучения языка.

«Крестный отец» был настолько общительным, что ему почти никогда не приходилось ждать, пока штаб-квартира выдаст ему «добро». Он просто надевал куфию, арендовал лимузин с водителем, рассказывал объекту, что работает на саудовского принца, и вручал ему кучу денег, после чего говорил, чтобы тот ехал домой и все обдумал, а на следующий день они встречались снова.

На семинарах и съездах «Крестный отец» сидел в первом ряду и громко хлопал, когда его объект произносил речь, а тот широко улыбался. После выступления «Крестный отец» подходил к объекту и спрашивал, не может ли он помочь ему в решении конкретной проблемы, и объект всегда охотно вступал в беседу.

Из-за своей общительности и бурной деятельности «Крестному отцу» приходилось быть осторожным. Его легендированное прикрытие было полностью раскрыто; многие иностранные спецслужбы знали, что он работает на ЦРУ. Когда их легенда раскрывалась, большинство сотрудников отправляли обратно в штаб-квартиру, но только не «Крестного отца».

Я провел много времени с ливанскими иммигрантами, занимаясь борьбой с террористами и фальшивомонетчиками. Ливанские объекты сложны, потому что в их стране так много различных группировок. «Крестный отец» помог мне лучше понять это. Ливанский христианин захочет помочь в борьбе с терроризмом, но у него может не быть для этого никаких возможностей. У ливанского суннита также может не быть доступа. У ливанских шиитов есть потенциал, но их лояльность настолько расплывчата, что они могут быть как злейшими врагами, так и близкими союзниками любого другого шиита. Во время моей стажировки я провел множество полуночных ужинов, знакомясь с ливанскими контактами.

В этом регионе у нас были потенциальные индийские объекты, связанные с химическим и ядерным оружием, но их было трудно оценить, поскольку опыт работы ЦРУ показал, что индийцы редко возвращались на свои позиции в Индии, как только оказывались в США. Некоторые офисы Управления в США отказались от работы с индийцами; можно было потратить много времени на обхаживание индийца, только чтобы обнаружить, что он не намерен возвращаться домой.

Ужины и обеды были важной составляющей работы с агентами. Мои китайские объекты не выносили никакой другой еды, кроме китайской, и испытывали лютую ненависть к сỳши. Мне также было трудно продвигать китайские объекты, потому что семейная пара ОПЦД, отвечавшая за китайцев, была своего рода персонажем Джеймса Джезуса Энглтона, который видел мир шпионажа как множество зеркал. ОПЦД считали, что если я встретил дружелюбного китайского гражданина, то он непременно должен быть китайским шпионом, пытающимся меня завербовать: Любой китайский студент в США должен был иметь доход от китайского правительства.

Несколько отставных сотрудников работали в офисе по контракту. Сотрудники Управления обычно возвращались в качестве подрядчиков на следующий день после своего выхода на пенсию, и до 11-го сентября подрядчикам платили разумную почасовую ставку. Один из них проводил свой день, болтая и разгадывая кроссворды. Другой однажды оказался в заложниках у террористов, когда служил в заграничной командировке. Он носил скрытый пистолет и поклялся, что нафарширует своих похитителей свинцом, как только их увидит. Одна из супружеских пар ОПЦД в офисе продавала товары в рамках какой-то финансовой пирамиды в стиле фирмы Amway.

Однажды мне позвонил местный агент ФБР.

— Ишмаэль, какого черта вы там делаете? — спросил он. — Я только что встретился с объектом, над которым мы работаем совместно с вашим офисом, и он сказал мне, что вы, ребята, пытаетесь продать ему потребительские товары.

Как я выяснил, наша пара ОПЦД предлагала свою продукцию агентам и потенциальным информаторам, а также представителям правительства США в ФБР и иммиграционной службе.

*****

Во время своей внутренней стажировки я несколько раз ездил в штаб-квартиру, чтобы попытаться ускорить оформление документов для назначения за границу.

Офисы штаб-квартиры были усеяны остатками учебных групп, не относившихся к Государственному департаменту: сотрудники в неопределенности; сотрудники, только что вернувшиеся по билету в один конец из прерванной зарубежной командировки.

Пока я проходил свою стажировку, в штаб-квартире набирали людей из