Косишь ненавистью за взводом взвод.

Ненависть – страшное оружие солдат,

Которыми стал восставший народ.

(переведено 17 ноября 2010 г.)

«Тетради с гор» (примерно 1957 год)

«Я лист, сорванный ветром, и смотрю на прошлое,

как на пустую скорлупу…»

«Штурвал, ведущий меня, – это лист,

выстреленный в будущее. Я потерял дорогу назад.

Мой голос преследует меня, как невоспитанный пес,

и отказывается оставить меня.

Я делаю ему дружественный знак,

приглашая следовать за мной,

и на искривленном расстоянии кажется,

мы распрощались окончательно».

Из письма-поздравления родителям, которое Че планировал передать через Тамару Бунке (Таню) из Боливии (1966 год):

«Сквозь пыль из-под копыт Росинанта, с копьем, нацеленным на преследующих меня великанов, я спешу передать вам это почти телепатическое послание, поздравить с Новым годом и крепко вас обнять… Свои пожелания я доверил мимолетной звезде, повстречавшейся мне на пути по воле Волшебного короля…»

Тёмный автопортрет

Я один в непреклонной ночи,

Пропитанный неизменным сладковатым запахом билетов.

Европа зовёт меня голосом, подобным выдержанному вину,

Дуновением бледной плоти, сокровищ искусства.

Лицом я чувствую мягкое прикосновение песни

                                           о Марксе и Энгельсе.

Камень надгробный абстрактного сада,

Своей архаической архитектурой

Ты бьёшь по кубу людской морали.

Фигуры жуткие стих твой багрянят кровью

И окропляют отсветы панегирических фасадов,

И тёмное имя твоё зловещие тени пятнают,

Тебя одевая в общий наряд со всеми.

(1948)

Посвящение старшей дочери Ильдите:

Несешь ты в себе крепкие жилы, и даны они Аргентиной,

Анды тебе подарили стать и осанку, достойные самых прекрасных.

Чудная смуглая кожа твоя – знак наследия предков в Перу,

В танце закружишься – с истинной грацией Мексики.

«Моей единственной во всем мире…»

Моей единственной во всем мире:

Я тайно взял эту романтическую строчку

                 из стихов Хикмета, чтобы ты имела

самое точное представление о моих чувствах.

Как бы там ни было,

В глубочайших лабиринтах молчаливой брони

Полюса моей души сходятся и отталкиваются:

Ты и ВСЕ,

Все требуют от меня полной самоотдачи,

96

Так что моя одинокая тень тает на пути.

Но, не смеясь над правилами возвышенной любви,

Я прячу тебя в свою походную сумку

(Я ношу тебя в своей сумке с ненасытностью, как хлеб насущный).

Я ухожу, чтобы воздвигнуть источники крови

и строительного раствора,

И в пустоте моего отсутствия я оставляю

Этот поцелуй без точного адреса.

Но забронированное место не гарантировано

В триумфальном марше победы,

И путь, по которому я иду в своих путешествиях,

Покрыт мраком зловещих теней.

Если моя судьба – сумрачное почетное место в основаниях,

Просто положи его в туманное хранилище твоей памяти,

Чтобы вспоминать ночами слез и мечтаний…

Прощай, единственная моя,

Не дрожи перед голодными волками,

Ни в холодных степях одиночества;

Я пронесу тебя в своем сердце,

До самого конца пути мы будем вместе.

(Гавана, октябрь 1966)

Стихотворение-завещание, посвященное Алейде:

Этот стих (против ветра и течения идя)

                                подпись мою донесет.

Тебе я даю шесть звучных слогов,

Взгляд, в котором (как у раненой птицы)

                               нежность всегда сквозит,

Тревогу долгого плаванья по водам стылым,

Темную комнату, освещаемую только стихами моими,

Старый наперсток для скучных твоих ночей,

Наших сыновей фотографию.

А пулю прекрасную в пистолете, который всегда со мной,

И память нетленную (затаенную в глубине) о детях,

Которых когда-то с тобой мы зачали,

И то, что от жизни моей еще мне осталось,

Все это я (убежденно и счастливо) Революции отдаю,

Ибо ничто из того, что нас единит, силою большей не обладает.

Стихотворения, поэмы, литературно-художественные композиции о Че Геваре

I. Произведения советских поэтов

Евгений Долматовский

Руки Гевары

Поэма

Евге́ний Аро́нович Долмато́вский (22 апреля [5 мая] 1915, Москва – 10 сентября 1994, Москва) – русский советский поэт, автор слов многих известных песен, военный корреспондент

Казалось – жизнь уже совсем погасла,

Но в хари, наклоненные над ним,

Проклокотали ненависть и астма:

«Отчизна или смерть!

Мы победим!»

…Дышать не трудно и ступать не больно,

Растерзанный дневник лежит в углу…

В деревне боливийской,

В классе школьном,

На холодящем земляном полу

Застыл он в позе скрюченной, неловкой,

С откинутой в бессмертье головой.

А руки?

Руки скручены веревкой —

Страшится даже мертвого конвой!

Ведь это сам Эрнесто Че Гевара!

Ужели это он?

Не может быть!

В наемной своре вспыхивает свара —

Да как им удалось его убить?

Два года ускользал он от погони,

Капканам и ловушкам вопреки.

Поверит ли начальник в Пентагоне,

Что черви, как он звал их, червяки

Орла схватили?

Получить награду

Не так-то просто – не заплатят зря!

Документировать убийство надо,

Представить скальп, точнее говоря.

Сегодня на Майн-Рида не надейся…

Шел разговор меж взрослыми людьми,

Что местные утратили индейцы

Искусство снятья скальпов, черт возьми,

Жаль, что секретной фермы нет в долине,

Где век бы свой беспечно доживал

Беглец, который в сумрачном Берлине

Когда-то русских пленных свежевал.

Отличный был бы скальп!

Ведь кудри эти

По тысячам плакатов знает мир:

Красавец со звездою на берете,

Повстанческого войска командир.

Он мастерам заплечных дел попался,

И предложил один из палачей

Взять отпечатки этих тонких пальцев,

Тем подтвердив, что уничтожен Че.