К юридической оценке этого «согласия», даже если оно и было, мы еще вернемся. Но как бы там ни было, часть архива оказалась переданной Пуниной в Публичную библиотеку.

Архив поступил в библиотеку 1 ноября 1966 года. 18 ноября 1966 года библиотека выплачивает Пуниной 600 руб., а 21 ноября того же года в народный суд Ждановского района Ленинграда поступает иск Пушкинского дома к Пуниной. Истец на основании договора с Гумилевым от 23 июня 1966 года просит народный суд обязать Пунину передать Пушкинскому дому рукописи, переписку и другие материалы согласно приложенному списку. В обоснование своих исковых требований истец сослался на ст. 151 и 153 ГК РСФСР[137], поскольку после кончины Ахматовой ее литературное наследство оказалось в незаконном владении Пуниной.

Исковые требования Пушкинского дома были поддержаны Гумилевым, который вступил в процесс в качестве третьего лица на стороне истца.

25 ноября 1966 года часть арива Ахматовой поступает от Пуниной в Центральный государственный архив литературы и искусства в Москве (ЦГАЛИ). Тем же числом датировано заявление Пуниной о передаче части архива Ахматовой в дар ЦГАЛИ, в том числе тетрадей «1001 ночь» и «М. Ю. Лермонтов», которые Пунина распорядилась закрыть на 25 лет.

На заседании комиссии по литературному наследству Ахматовой, состоявшемся 12 декабря 1966 года, действия Пуниной по распродаже архива вопреки решению комиссии и воле единственного наследника были осуждены. Как показал впоследствии свидетель Измайлов, когда после заседания комиссии была предпринята попытка получить у Пуниной оставшиеся еще не переданными материалы для передачи их в Пушкинский дом, сделать это не удалось.

17 декабря 1966 года, в то время, когда дело по иску Пушкинского дома к Пуниной находилось в суде, Публичная библиотека выплачивает Пуниной очередную сумму за проданный архив – 647 руб. 25 коп.

19 декабря 1966 года народный суд Ждановского района направил запрос директору Публичной библиотеки. В запросе народный суд обратился с просьбой, если архив был продан библиотеке, приостановить выплату денег за архив до разрешения дела в суде.

6 января 1967 года состоялось соглашение между ЦГАЛИ и Пуниной о продаже архива за 4500 руб.

26 января 1967 года народный суд отказал Пушкинскому дому в приеме искового заявления и дело производством прекратил со ссылкой на ст. 129 ГПК РСФСР. В своем определении народный суд указал, что поскольку Пунина передала материалы литературного архива Ахматовой в государственные учреждения, которые, как и истец, могут обеспечить не только надлежащее хранение, но также научную обработку и разработку всего творческого наследия покойной Ахматовой, дело суду неподведомственно. Для разрешения возникшего спора народный суд рекомендовал истцу обратиться в Министерство культуры СССР. Поскольку спор происходит между социалистическими организациями (Пушкинским домом, с одной стороны, Публичной библиотекой и ЦГАЛИ, с другой), суд такой спор рассматривать не вправе.

4 февраля 1967 года, то есть еще до истечения срока на подачу частной жалобы (см. ст. 316 и 284 ГПК РСФСР), Публичная библиотека производит выплату Пуниной 2071 руб. 20 коп. Таким образом, в общей сложности библиотека выплатила Пуниной 3318 руб. 45 коп. (600 руб. + 647 руб. 25 коп. + 2071 руб. 20 коп.).

6 февраля 1967 года Пушкинский дом направляет частную жалобу на определение народного суда в Ленинградский городской суд. В жалобе Пушкинский дом ссылался на то, что по договору с Гумилевым он обязался истребовать из незаконного владения третьих лиц все материалы литературного архива Ахматовой. Имущество Ахматовой, в том числе и ее рукописи, присвоены Пуниной, к которой на основании ст. 151 и 153 ГК РСФСР и предъявлен иск об истребовании присвоенного имущества. Таким образом, налицо спор о праве гражданском, участниками которого являются граждане – Гумилев и Пунина.

Дополнительно к частной жалобе Пушкинский дом поставил вопрос о признании недействительными всех сделок (купли-продажи, дарения, хранения), заключенных Пуниной с другими лицами (физическими и юридическими) по поводу наследства Ахматовой.

6 марта 1967 года Ленинградский городской суд определение народного суда об отказе в приеме искового заявления отменил и дело направил на рассмотрение по существу в тот же суд. В своем определении городской суд указал, что поскольку иск предъявлен к Пуниной, дело подведомственно суду. При новом рассмотрении дела народному суду было предложено обсудить вопрос об участии в деле в качестве соистца Гумилева.

Впоследствии дело было принято к рассмотрению Ленинградским городским судом по первой инстанции.

К участию в деле в качестве соответчиков были привлечены Пунина, Каминская, Публичная библиотека и ЦГАЛИ. В качестве соистцов стали выступать Гумилев и Пушкинский дом.

Соистцы обратились в Ленгорсуд с просьбой обязать Пунину и Каминскую на основании ст. 151 и 153 ГК РСФСР возвратить Гумилеву книги из библиотеки Ахматовой, а Пушкинскому дому – все оставшиеся у них рукописи Ахматовой; признать недействительными сделки о передаче литературного архива Ахматовой Публичной библиотеке и ЦГАЛИ, обязав эти организации возвратить весь полученный ими материал Пушкинскому дому.

На запрос Ленгорсуда Лениздат 13 апреля и 28 июня 1967 года сообщил о готовящемся к изданию сборнике произведений Ахматовой. Сборник готовился еще при жизни Ахматовой. После смерти Ахматовой издательство предложило стать составителем сборника Каминской. Однако договор с Каминской был расторгнут, так как по уровню своей квалификации Каминская не в состоянии должным образом подготовить рукопись. В сборник должны войти ранее нигде не публиковавшиеся стихотворения:

«Я всем прощение дарую…»[138]

«А я иду, где ничего не надо…»

«За такую скоморошину…»

«В каждом древе распятый Господь…»

«Сколько б другой мне ни выдумал пыток…»

«Светает. Это Страшный суд…»

«Глаза безумные твои…»

Гумилев представил опись мемориальных вещей, возврата которых он потребовал от Пуниной и Каминской. В их числе два флакона венецианского стекла (один – с надбитым горлышком):

И над тем надбитым флаконом

Языком прямым и зеленым

Неизвестный мне яд горел.

Или:

И над тем флаконом надбитым

Языком кривым и сердитым

Яд неведомый пламенел.

Гумилев потребовал также возврата альбома в шагреневом переплете «Князь Долгоруков».

10 июля 1967 года ЦГАЛИ обратился в городской суд с ходатайством об исключении его из числа участников процесса. В обоснование этого ходатайства ЦГАЛИ сослался на то, что Гумилев, заключив договор с Пушкинским домом, по существу отказался от наследства в пользу государства. Наследник, отказавшийся от наследства, не вправе впоследствии на него претендовать, то есть не может требовать возврата материалов Ахматовой, переданных на хранение в государственные учреждения.

Согласно п. 3 Положения о Государственном архивном фонде Союза ССР, утвержденного постановлением Совета Министров