Я начала искать новую работу вместо того, чтобы идти к врачу. Разместила резюме на хедхантере и стала рассылать его понравившимся компаниям. Я думала, что мое место все же в науке и вся проблема в том, что мне скучно и бессмысленно работать в коммерции, поэтому у меня нет в этой области успехов и мне так трудно все дается. В конце концов, на старой работе меня уже полностью списали со счетов, терять там мне было совсем нечего.

Хороший вариант попался мне довольно быстро! Лаборатория, занимавшаяся исследованиями в области нанобиоинженерии, искала аспиранта. Я прошла у них серию собеседований и получила офер с небольшой потерей зарплаты, но полностью меня устраивавший. С большим энтузиазмом я вышла на работу.

Казалось, наконец-то все наладилось. Я умудрялась приходить на работу даже к 8 утра, хотя раньше не могла встать и к 12. Иногда я срывалась и пропускала день, но почему-то никто не обращал на это внимания.

Я была очень довольна новым местом. Наконец-то снова я в науке! Наконец-то я не занимаюсь чем-то коммерческим и бессмысленным для себя! Я быстро включилась в производственный процесс. Руки вспомнили всю рутину. Планов было построено много, и я взялась их воплощать. Буквально через несколько месяцев мне значительно повысили зарплату. Я была безмерно довольна!

Мои руководители много времени проводили в другой стране, поэтому мои периодические прогулы длиной в день никто не замечал. На волне энтузиазма я чаще всего за четыре дня успевала сделать столько, что пропадавший из моего расписания пятый день оставался незамеченным. Сама же я свои прогулы не объясняла себе никак. Просто не было сил – и я не встала. Я испытывала жгучий стыд за это, но в целом система как будто бы работала, и я предпочитала потерпеть стыд и неловкость, но не идти к врачу.

Психотерапия. Продолжение

В один момент я приняла решение начать психотерапию. Какая-то часть меня все же понимала, что так, как я живу, жить не совсем правильно и что-то надо менять. Чаще всего тянущее чувство усталости осаждало меня утром, по вечерам я была добра и весела (что на самом деле признак депрессии). Я не чувствовала себя депрессивной, но ощущала бесконечную усталость.

Через друзей я нашла контакт психотерапевта, чье описание и опыт мне понравились. Я тщательно подготовилась к первому приему, сформулировала запрос и распланировала рассказ про свою жизнь.

– Чего же вы хотите от наших сессий, Светлана? – спросила меня психотерапевт после того, как я рассказала ей свою историю болезни.

– Мне бы хотелось перестать выживать и начать жить. Хочется свободы от заболевания в эмоциональном плане.

– Что ж, я думаю, мы сможем это сделать. Надо подготовиться к долгой работе, но я думаю, все у вас получится.

Я всегда была готова к долгой работе. Я всегда была готова биться за лучшее. Я решила, что психотерапия в моем случае может быть очень хорошим подспорьем. И я не ошиблась.

Я тщательно готовилась к каждой сессии, каждый раз формулируя запрос и делая выводы после. Через какое-то время я начала чувствовать первые изменения. На самом деле никаких резких прозрений у меня не было, просто стало как-то проще и спокойнее смотреть на жизнь, на то, что со мной происходит. Люди вокруг начали замечать, что я расслабилась. Мне стали часто говорить, что я очень красивая и прекрасно выгляжу.

Воздух вокруг меня перестал быть липким и серым, он наконец-то стал прозрачным. Таким, которым можно было дышать не через силу. Наконец-то.

У меня была новая работа, психотерапия и новое жилье. Мне было сложновато вставать по утрам, но никаких тревог и страданий я не испытывала, эмоции были ровные, радость – не зашкаливающая и не отчаянная, печаль – не выматывающая до полного изнеможения.

Влюбленность

Шло время, моя жизнь была в полном порядке. Это было то состояние, которого я ждала несколько лет. С момента моего первого депрессивного эпизода прошло два года, которые я провела в отчаянной борьбе с болезнью, побочками от лекарств и самой собой. Наконец-то мои усилия дали свои плоды. Я наслаждалась.

У меня появились эмоциональные ресурсы. Под этим я подразумеваю то, что я не испытывала больше надрывных и экстраярких эмоций, как в гипомании. Я была готова сочувствовать другим людям, смотреть вокруг, чувствовать мир.

У нас с моим другом дома образовалась небольшая тусовка, которая собиралась несколько раз в неделю. Мы устраивали научные лекции, рассказывали друг другу про психологию, устройство иммунитета и феминизм. Смотрели вместе кино. Прекрасно ладили друг с другом и интересно проводили время.

Мой друг начал встречаться с девушкой, у которой был брат. Он сразу показался мне симпатичным, но он был младше меня на целых пять лет, и я сочла свою симпатию неуместной. К тому же у него была девушка. Но он запал мне в голову и упорно отказывался оттуда выходить.

Я была уверена, что не могу испытывать сильную влюбленность, ведь, несмотря на то, что у меня был эмоциональный ресурс, я все еще была истощена болезненными состояниями. Но скоро на психотерапии я призналась своему терапевту, что влюбилась. Я наслаждалась этим чувством, как наслаждаются первыми днями весны, и не собиралась с ним абсолютно ничего делать.

Оказалось, что молодому человеку я тоже была симпатична! Он расстался со своей девушкой и был совершенно свободен. Я пригласила его на свидание. Мы прекрасно провели время вместе и с тех пор уже не расставались.

Именно на этом свидании я рассказала Феде, что у меня БАР. Я чувствовала взаимную симпатию и считала, что просто обязана предупредить человека о том, что его ждет. Надо сказать, что он отреагировал исключительно спокойно. Как мы поняли впоследствии, он не знал толком, что это такое, и не думал сильно наперед о том, что его ждет.

Через месяц после того, как мы начали встречаться, Федя переехал к нам. Мы спали вдвоем на односпальном матрасе на полу и были невозможно счастливы. Он только окончил медицинский колледж