Вместе с заводом росли и люди, тот золотой запас, который и создал «Турбинке» ее славу. Маляр Аким Голыхов предлагает состав, заменяющий олифу, а позднее получает патент на изобретение линолеума, не уступающего зарубежным образцам. В трудных условиях молодой специалист Борис Федоров осваивает скоростные металлорежущие станки. Ныне Борис Федорович Федоров — профессор, заведующий кафедрой Ижевского механического института, автор множества монографий, переведенных за границей. Главный инженер завода Л. А. Сентяков — ученик Федорова, ныне главный металлург «Кургансельмаша» — воспитанник нашего героя Федора Зыкова. Так складывались на заводе рабочие династии, связанные не родственными узами, а профессиональной преемственностью. Рабочие корни многих династий на курганских заводах, давно перегнавших в росте «Кургансельмаш», как раз здесь, на «Турбинке». Г. Яковлев, один из первых мастеровых, обучал модельному делу Ю. Гребенщикова, а тот в свою очередь передавал опыт модельщикам других предприятий. На Курганском заводе колесных тягачей имени Карбышева славятся модельщики Ковязины, первое поколение которых тоже работало на «Турбинке».

Именно здесь, на «Турбинке», рядом с крепкими мастеровыми и опытными специалистами могли возникнуть штурмовые молодежные бригады, весь смысл которых заключался в том, чтобы успешно соревноваться с кадровыми рабочими. И не случайно мелькают имена модельщиков, коллег Федора Зыкова, вспоминаются его учителя… Понятно, что рядом с этими мастерами просто невозможно было работать через пень-колоду, отводить время. Не мудрено, что Федор Кондратьевич молчит про дар и талант. Среда, учителя — вот что прежде всего он усвоил, запомнил и о чем сохранил благодарную память.

Трудовой стаж Зыковых давно перевалил за век. Хвалить кадрового рабочего за верность своей профессии, пожалуй, как-то неловко. Но эта преданность Зыковых своему делу дает повод для размышлений.

Что ни говори, но массовое производство — конвейер, поточные линии, автоматы — неизбежно приводит к некой обезличке труда. Мы незаметно утрачиваем традиционное чувство мастерового, способного сделать что-то редкое и сложное. Отсюда все меньше желающих стать модельщиками и инструментальщиками. Падает не только престиж названных профессий, трудоемких и сложных, падает отношение к профессионализму, к высокой квалификации, хиреет само чувство мастерового.

Рассказывает Иван Лукич Гляделов, начальник инструментального цеха и давний друг Анатолия Илларионовича Зыкова.

— У нас не всякий остается. Надо вкус к такой работе иметь. Придет паренек, поднаберется ума и в цех уходит, на основное производство. Здесь был рядовым, а там генералом глядит. А вот раньше… Возьмем пятидесятые годы. Тогда за великую честь почитали попасть в инструментальный. Я, например, с большими хлопотами устроился. А как же! Высокая квалификация, работа почище, пограмотней… Ну, а нынче все грамотные! И грамотность эта злые шутки с нами шутит. У парня знаний и на старшего мастера хватит, а он уходит на операции, на основное производство. Он там очень скоро в силу войдет, да и получать будет побольше. А у нас после шести месяцев учебы — все ученик: робость, оглядка… Рядом-то мастера! Лишь через несколько лет он почувствует себя инструментальщиком. А потом и мы его признаем. И тогда только он останется у нас и никуда не уйдет. Не у всякого парнишки на это терпения хватит. И это не только наша проблема. Я на днях вернулся из Риги. Хороший завод, благополучное в общем предприятие, а с инструментальщиками — все то же. Тут что Сибирь, что Прибалтика — одна картина.

Начальник цеха прав. Надо культивировать чувство мастера, быть может, даже некоторое профессиональное честолюбие. Надо вернуть традиционным рабочим ценностям то высокое значение, какое они всегда имели. Надо создать в коллективе такую среду, которая была бы средством не только профессионального, но и нравственного воспитания. Среда — это общность людей, понимающих и умеющих ценить мастерство другого. Сегодня на динамичном и все усложняющемся производстве мы нуждаемся в молодежи, способной понять и душевно оценить чужое мастерство. В этом один из уроков трудовых биографий зауральских мастеровых Зыковых.

Ю. Кормильцев

ЗЛАТОУСТОВЦЫ

СТАЛЬ ОСОБОГО СВОЙСТВА

— Вы спрашиваете, какое у меня партийное поручение? Я шеф-наставник начинающих сталеваров. Депутат горсовета. А еще я часто выступаю перед школьниками и на различных собраниях… Как-то просматривал статьи и речи С. М. Кирова и очень понравилась мне одна мысль. Сергей Миронович сказал, что главное партийное поручение для каждого коммуниста — это работать с полной отдачей сил, трудиться так, чтобы не стыдно было людям в глаза смотреть. Понятно, что мало самому ударно работать. Надо, чтобы и рядом с тобой, особенно молодые, трудились не хуже. Чтобы не было у нас невыполняющих норму. Вот почему я считаю своим партийным поручением передавать знания, опыт молодым рабочим…

(Из разговора со сталеваром В. И. Татьянохой).

Четверо рослых парней примостились на деревянных ящиках и оживленно о чем-то беседовали. Позади гудели электропечи, но парни, кажется, напрочь забыли о них. Сидят себе, похохатывают. И только изредка бросали неторопливые взгляды на отрешенную фигуру мастера. А Владимир Иванович Татьяноха не спеша нажал клавишу телефонного аппарата и говорил с химической лабораторией, затем склонился над плавильной картой, достал логарифмическую линейку, которая казалась игрушечной в его больших руках, снова звонил и считал… Наконец, быстро встал и негромко, но четко сказал парням:

— Так, двадцать пять!

Это означало, что в ванну надо добавить двадцать пять килограммов феррохрома. И парней словно ветром сдуло. Беззаботности как не бывало! Подручный сталевара Вадим Сташков взял тяжелый прут с ложкой на конце и запустил его в клокочущую печь. Его красная рубаха полыхала, как пламя. Секунда — и в стаканчик вылита расплавленная сталь. Татьяноха ковырнул прутиком содержимое и принес мне.

— Вы спрашиваете, как определить усадку. Видите — металл не вспучивается. Значит, усадка нормальная. Отчего может вспучиваться? Так ведь наш «самовар» весь в трубах водоохлаждения. Хозяйство сложное, капризное. Мало ли где может потечь. Но такое не часто бывает… Минутку, сейчас сливать будем. — И убежал к агрегату.

Вообще-то Владимир Иванович сталевар. Но в тот раз он исполнял обязанности мастера. По его словам, варить сталь куда интереснее, чем командовать. Но — надо! Между прочим, пост мастера доверяют далеко не каждому. Ведь сталевар выполняет не все операции. Финишные — дело мастера. Именно он руководит рафинировкой и доводкой жидкого металла, делая окончательные расчеты. Тут даже опытный сталевар, что называется, уходит со сцены. И только те, кто прошел специальную подготовку — теоретическую и практическую, — может самостоятельно довести плавку до конца. Кстати, на это и нацелено заводское соревнование под девизом «Сталевару — квалификацию мастера!» Владимир Иванович Татьяноха один из немногих