впервые Бог обнаруживается как Бог и по истине становится ощутимым и познаваемым для самого себя. «Ты говоришь, что тьма есть причина Божества? Нет, но Бог не обнаруживался бы, и не было бы ни природы, ни творения без тьмы» («Вторая апология против Б. Тилькена», 145). Теперь Бог обнаруживается только в свете и как свет. Ибо вечное, единое благо, чистая любовь и свобода обнаруживаются через противоположность тьмы, влечения вечной природы, в которой лежит корень всякой жизни и сущности, но также и всякого страдания, горя и противоборства как небесно-кроткий свет, как абсолютное благо, лишь теперь оно становится ощутимо как благотворная, успокоительная, любвеобильная доброта. Свободное от всякой самости и индивидуальности единство безосновного обнаруживается, исходя из основы темного влечения и снова возвращаясь в себя, как единство и свобода в чистом самонаслаждении, в определенном познании и определенном сознании самого себя, в котором оно лишь познает себя как добро, отличаясь от вечной природы, в которой заключены добро и зло, да и нет, счастье и муки. Поэтому Бог, по Бёме, называется Богом, лишь поскольку он есть свет; он называется Богом, так сказать, лишь по своей светлой стороне, в величии и великолепии света. Бог знает и хочет лишь Себя Самого как добро; но так как добро обнаруживается лишь как добро, добро имеет определенное самопознание лишь в своей противоположности, то с самопознанием добра одновременно связано познание добра и зла, бесконечный процесс разделения. Но это познание добра и зла, этот процесс разделения есть не Бог в Боге, есть отличие от Бога в Боге; и согласно этому Он называется не Богом, но вечной природой, которая есть… производящая природа, принцип природы в Боге, и поэтому он отличается от Бога как Бога, порождающего из Себя лишь Бога, составляющего безначальный принцип Самого Себя. Бёме сравнивает вечный процесс имманентного самообнаружения Бога — причем Бог рождает в Себе природу, а из нее Самого Себя как сознательный дух — с процессом огня. Огонь, как истребляющий, представляет принцип разделения, раздвоения, бытия для себя, отрицательности в Боге, влечение, вечную природу; свет, исходящий от огня, любовно и кротко распространяющийся и сообщающийся, представляет принцип положительности, вечное единство и свободу, которая из огня природы, куда влечение заключило ее, снова освобождается и в этом освобождении, в этом отделении от огня обнаруживается как свет. «Как при зажигании огня мы разумеем две сущности — одну в огне, а другую в свете — и, таким образом, два принципа, так же мы должны понимать Бога. Огонь в своей мучительности обозначает нам природу во влечении (Scientz), а свет означает божественный огонь любви, ибо свет есть также огонь, но огонь дающий, ибо он передается всем вещам и в своем даянии есть жизнь и сущность. Под словом «Scientz» Бёме разумеет «не науку, но ziehe Ens — терпкое, тянущееся свойство». Поэтому оно значит то же, что влечение. В огне есть смерть. Как вечное ничто умирает в огне, а из смерти выходит святая жизнь и это не смерть, так из мучительности возникает жизнь любви. Таким образом, ничто или единство принимает в себя вечную жизнь, чтобы быть чувствующим, но снова выходит из огня как ничто; и мы видим, что свет, исходящий от огня, все-таки есть не что иное, как любящая, дающая, действующая сила. Таким образом, под огнем (в разделении влечения, когда разделяются огонь и свет) следует разуметь вечную природу. В ней говорит Бог, что Он гневный, мстительный Бог и поедающий огонь, который называется не святым Богом, но Его ревностью, ибо истребляет то, что влечение включает в себя как раздельность» («Об избрании по благодати», гл. 2, § 33, 35).
Бог вводит Свою волю во влечение к природе затем, чтобы Его сила обнаруживалась в свете и величии и стала царством радости, ибо если бы в вечном едином не возникала природа, то все было бы тихо. Но природа вводит себя в мучительность, ощутимость и находимость, чтобы вечная тишина стала подвижной и силы стали громким словом («Об избрании по благодати», гл. 2, § 16).
§ 49. Сущность и свойства вечной природы
Природа есть не что иное, как свойства приятности собственного возникшего влечения, которое возникает в раздельности живого слова как живой силы, ибо свойства вводятся в сущность.
Эта сущность называется естественной и не есть сам Бог, ибо Бог проникает природу, но природа понимает его, лишь поскольку единство Бога вводится в естественную сущность и делает ее существенной как сущность света, которая в природе действует в себе самой и проникает природу, иначе единство Бога непостижимо для природы как жаждущей удовольствия («Ключ» к нескольким важным пунктам, 25).
Природа возникает из выделенного слова божественной чувствительности и знаний и есть постоянное образование и формирование знаний и ощущений. Что слово творит через мудрость, то природа образует и формирует в свойства. Она подобна плотнику, который строит дом, спланированный предварительно духом; так же следует понимать здесь: то, что вечный дух планирует в мудрости Бога, в Божественной силе и сводит к идее, природа образует как свойство («Ключ», 26, 27). Природа в своей первой основе состоит из семи свойств, которые делятся до бесконечности. Первое свойство природы есть влечение, которое создает терпкость, остроту, твердость, холод и сущность. Таким образом, как мы понимаем, влечение есть основа я, чтобы из ничто стало нечто; как мы должны полагать, оно было началом этого мира, через которое Бог привел в сущность все вещи. Другое свойство есть движение или притяжение, которым влечение колет, ломает и режет твердость, приводя ее к множеству, и составляет основу горького страдания и настоящий корень жизни; это начало мира, разделитель сил, которым творец, воля Бога, привел все вещи из… великой тайны к одной форме. Третье свойство есть чувствительность в разрушении терпкой твердости и основа боязни и природной воли, в которой вечная воля хочет обнаружиться. Эта чувствительность есть причина огня, духа и чувств. Если бы не было чувствительности, то воля ничего не знала бы в свойствах, ибо она была бы лишь едина. В этих трех первых свойствах состоит основание гнева и ада и всего, что злобно («Ключ», 28–31 и 41–43). Четвертое свойство, или форма вечной природы, есть духовный огонь, в котором свет обнаруживается как единство, ибо блеск огня возникает от исходящего единства, которое сообщилось природному влечению, а качество огня и горение как жар возникает из острой истребительности первых трех свойств («Ключ», 48, 49). Это происходит так: вечное единство, или свобода, есть кроткая тишина и по силе
