– Ходит туда-сюда! – Голос стал громче. – Это я тебе говорю! Ты чего тут ходишь с зонтиком?

Гриша медленно обернулся. Он слабая больная зебра в дождевике. Оставьте его, пусть стервятники разорвут его тело, пусть дождь омоет его белые косточки…

– Да я просто… я гуляю, – пролепетал он. Внутри головы гудело, снаружи головы немилосердно чесалось.

– А чего в сапогах? – допытывалась бабушка.

Гриша облизал пересохшие, будто пески пустыни Каракум, губы.

– Фильм, – выдохнул он. Мысль его, подстёгнутая солнцем и обезвоживанием, совершила неожиданный цирковой кульбит.

– Чего?

– Мы тут фильм снимаем! – чётко произнёс Григорий.

– Какой фильм? Про детей? Добрый? – Бабушка недоверчиво прищурилась.

– Очень добрый! – вдохновенно продолжил Гриша. – Как раньше снимали, в СССР. Про мальчика… в жёлтом дождевике… которого утащил клоун. Злобный клоун, который живёт под землёй. Правда, он не совсем клоун, он инопланетянин в образе клоуна.

Бабушка заморгала, но сказать ничего не успела – на асфальте, прямо возле Григория, с громким хлопком взорвалась водяная бомба. Гриша отпрянул, заметался по площадке. О том, что делать, когда начнут бомбить, они с Климом не договаривались, в голове билась лишь одна мысль: веди себя естественно. Вот он вполне естественно и прыгал, как заяц, из стороны в сторону, а вокруг рвались снаряды.

Грише показалось, что их упало не меньше сотни. Аня, правда, утверждала, что три, но подсчёт она проводила потом, когда они вышли считать раны и товарищей, а к тому моменту часть пятен наверняка уже высохла.

Так вот, пока Григорий скакал из стороны в сторону жалким утёнком под зонтиком, Аня, целясь телескопом во все стороны, как зенитным пулемётом, вдруг радостно крикнула:

– Двенадцатый этаж!

Гриша скрылся под деревьями и вместе с Аней стал наблюдать за жужжащей точкой дрона, который ринулся вверх.

– Кажется, засёк! – сказал Клим. – Двенадцатый этаж, левая сторона. Там что-то в форточке мелькнуло. Попробую посмотреть поближе.

Но ближе не получилось – бдительная бабушка пришла в себя, высунулась из кустов и заголосила. Спорить с ней было бессмысленно, поэтому ребята переместились к башне, в которой засели метатели, улучили момент и заскочили в подъезд вслед за жильцом. Гриша прямо в лифте принялся яростно сдирать с себя дождевик, и сапоги, и шлем, так что на двенадцатый этаж он приехал в полуразобранном виде. На площадке было пусто и тихо.

Клим, оставшийся на улице, чтобы приземлить и разобрать дрон, вскоре поднялся к ним.

– Какая квартира? – спросил Гриша, почёсывая вспотевшую лопатку.

Клим повертел головой, сориентировался по сторонам света и указал на дверь с номером 46.

Аня решительно нажала на кнопку звонка. Сейчас она всё выскажет этим бомбистам! Ей не верилось, что они так легко раскрыли дело – всего за несколько часов. И даже без Евы. А кстати, где она?

Канал молчал. Что настораживало – ведь обычно Ева не затыкалась. Аня думала, что ей придётся, как спортивному комментатору, сопровождать все их действия. В конце концов, это же была Евина идея – запустить трансляцию на странице паблика и показать в прямом эфире, как они ведут дело. Она же крупными буквами на странице написала:

«Трансляция ведётся при поддержке книжного магазина “Читариум”».

«Читайте нигде, кроме как в “Читариуме”!»

«Имеешь ум – зайди в “Читариум”!»

«Если ты не в тюрьме – проведи время в “Читариуме”!»

И прочие неуклюжие лозунги, отпугивающие публику. От них уже стали отписываться, но Еву это не останавливало: «Пусть крысы бегут с корабля, нам нужна наша публика» и прочая чушь. А тут – молчание! Это удивляло.

За дверью с номером 46 тоже царило молчание. Они и звонили, и стучали, и прислушивались – тишина. Лишь слабые шорохи – продукт воображения, плод фантазии.

– Спрятались, – подытожил Гриша. – Испугались и молчат теперь.

Клим позвонил в соседние двери, но там тоже было тихо – рабочий день, никого дома нет.

– Ну, дверь-то мы ломать не будем… – Аня пожала плечами. Она повернула телефон к себе. Раз Евы нет, то придётся за неё отдуваться. – Дорогие зрители, мы нашли квартиру злоумышленников, зверски бросавших водяные бомбы в прохожих. Вот они, затаились за дверью с номером сорок шесть. К сожалению, проникнуть в квартиру мы не можем. Остаётся надеяться, что совесть или хотя бы страх наказания заставят их прекратить безобразия. Мне, между прочим, чуть в голову не попали!

– А меня буквально расстреляли, – влез в кадр красный взлохмаченный Гриша. – Зверски!

– Привет, привет! – В трансляции появилась Ева. – Как у нас дела?

– Как у дементоров Азкабана, бродящих вокруг Хогвартса, – фыркнула Аня. – Не можем проникнуть в квартиру подозреваемых. Где ты была?

– Ох, это долгий разговор! – отмахнулась Ева. За её спиной мелькали люди. На голове у неё была какая-то шляпа с перьями и вуалеткой, на шее болтался шарф кислотных цветов.

– Ева, а что это за шляпа? – насторожилась Аня. – Похожа на ту, из спектакля «Двенадцатая ночь», который мы ставили в театралке.

– Ой, да тебе показалось! Ну мне пора! – Ева стащила шляпу с головы и вышла из эфира.

Аня выключила трансляцию, полная нехороших предчувствий.

– Поехали к магазину, – решила она. – Ева там что-то подозрительное затеяла.

Детективы спустились на улицу. На скамейке сидели две старушки: одна – та самая, в белом хлопковом халате в синий горошек, бдительная, другая – помоложе, в розовых леггинсах и в безразмерной бежевой блузке.

– Антонины-то второй день не видно, – сказала бабушка в халате.

– Может, уехала к детям? – предположила вторая.

– Да я звонила, она трубку не берёт.

– Телефон не зарядила, наверное.

Тут они замолкли и разом повели головами, словно совы на жёрдочке, – потому что детективы вышли из подъезда. Гриша и Аня хотели миновать пенсионерок как можно быстрее, но Клим остановился и, вежливо улыбаясь, спросил:

– Скажите, а какие дети живут на двенадцатом этаже? В сорок шестой квартире?

– Какие дети, нет там никаких детей, – удивились бабушки. – Там Антонина живёт.

– Какая Антонина?

– Антонина Сергеевна, соседка наша. А детей там никаких нет.

– А на соседних этажах?

– И там нет! – бабушки смотрели на него с возрастающим подозрением. – А вам зачем? Для кино?

– Какого кино? – опешил Клим. – Пытаемся понять, кто у вас тут шарики с водой бросает.

– Ой, и не говори! – заохала бабушка в леггинсах. – Вчера прямо передо мной шарахнуло, я думала, помру. Ума не приложу, кто это! Нет у нас в этом доме детей, разве что вот вы… – И она снова с прищуром оглядела детективов.

Аня поспешно всех увела. Надо было поменять позицию и решить загадку неуловимых бомбометателей. Может