Пять минут назад тетради разлетелись по классу, как осенние листья по двору. Аля собирала их, стоя на четвереньках, а вокруг раздавались гогот, свист, колкие словечки. И тишина от Романа — единственная доброта, на которую он оказался способен.

Роман. От одной мысли о нем сжималось сердце. Она пыталась поговорить с ним утром, на крыльце. Он стоял там, опершись о перила, — темноволосый, с глазами цвета летнего неба. Так похожий на него. На Ноктюрна. То же лицо, тот же разворот плеч, те же руки с длинными музыкальными пальцами, даже тот же значок в виде ноты на пиджаке. Как такое возможно?

— Роман, привет, — Аля едва справилась с дрожью в голосе. — Ты ведь тоже ходишь к психологу Агате?

Он кивнул, но даже не вынул наушник из левого уха. Как всегда отстранённый. Как всегда — словно скучал от одного её присутствия. И все же его пальцы чуть сильнее сжали смартфон — признак интереса?

— Она просила вести дневник снов. Ты… ты тоже ведёшь?

— Угу, — он посмотрел куда-то поверх её головы, словно изучал трещины в школьном фасаде. Из его наушника смутно доносились приглушённые звуки музыки — классической фортепианной пьесы.

Ноктюрн?

— А тебе не кажется, что в её методах что-то странное? — Аля решилась спросить главное. — Что во сне что-то… меняется?

Он наконец посмотрел на неё. Прямо в глаза. На секунду ей показалось, что в глубине его зрачков вспыхнуло узнавание, что он тоже был там, тоже помнил тот бал, ту музыку, те прикосновения…

Но тут раздался пронзительный голос Полины:

— Привет! Ты получил моё селфи из спортзала?

Она подлетела к ним тропическим ураганом — яркая, шумная, заполняющая собой всё пространство. Школьная форма облегала её болезненно худощавую фигуру, подчёркивала торчащие кости, а шелковистые светлые волосы эффектно развевались на ветру. Несмотря на всю неприязнь к Полине, Але нравилась её внешность, и она даже не скрывала это от самой себя.

Но до Полины ей — как до луны…

Роман отвернулся. От Али, от её вопроса, от всей правды. Полина увела его, оставив Алю в одиночестве на унылом крыльце школы.

А теперь сидела за партой через проход, рядом с ним. Её звонкий шёпот доносился до Али жужжанием назойливой осы:

— Хочешь, чтобы я надела сегодня в «Мелодию» что-нибудь эффектное? Новое платье в золотистых тонах, помнишь я показывала фотку? С открытой спиной и тонкими бретельками…

Роман что-то невнятно пробормотал в ответ. Аля представляла, как в кофейне Полина в откровенном наряде кладёт свою безупречную руку на его запястье. Как наклоняется ближе, одаривая его ароматом приторного парфюма с нотками экзотических цветов.

— А потом можем и к тебе заглянуть, поможешь мне с домашкой. Ты же не откажешь?

Снова пауза. Потом — брошенное вскользь «окей», словно подачка. Но ритм его дыхания всё же изменился: Полина умела пробивать любые стены, даже самые неприступные. Аля не видела её торжествующего лица, но чувствовала — оно сияло победой.

«И как ей только удавалось? Почему Роман, который ни с кем не общался, вдруг согласился на её приглашение?»

Всё просто: Полина красивая. Уверенная. А Аля бывала такой только во сне.

Она опустила глаза в свой листок и продолжила анализ стихотворения Блока. Тема любви, тема встречи, тема предначертанного пути. Ирония судьбы.

«В этих строках прослеживается мотив…»

Мысли Али путались. Перед глазами возникали не слова на бумаге, а бальный зал: хрустальные люстры, свет которых походил на настоящее волшебство, мраморные колонны с позолоченными капителями, пол, инкрустированный драгоценными породами. Ощущался даже запах: смесь свежести, дождя и хвои.

Но самое главное — он. Мистический красавец с голубыми глазами и тонкими пальцами пианиста. С улыбкой, предназначенной только для Али и хранящей в себе столько света, столько тепла, что хотелось раствориться в ней навсегда.

Ноктюрн.

Ручка замерла над бумагой. Сейчас она снова чувствовала каждую складку на своём теле. Каждый недостаток, каждый изъян. Даже максимально закрытая одежда — чёрные брюки и мешковатая водолазка — не спасала от внутреннего врага, от ненависти к себе.

И как больно било осознание этого несоответствия. Как мучительно, что та, другая Аля — настоящая, а эта — лишь тень, заточённая в неправильное тело.

Комок в горле мешал дышать. Тетрадный листок расплывался перед глазами, и впервые в жизни она сдала работу недописанной. Людмила Петровна посмотрела удивлённо, но ничего не сказала, а просто забрала листок с обрывками фраз и незаконченными мыслями; в её глазах мелькнуло смутное сочувствие, но лишь на секунду.

Вернувшись за парту, Аля опустила голову на сложенные руки и решила абстрагироваться, притвориться, что её здесь нет. Что она не слышит.

Но она слышала.

— …и представляешь, она реально думает, что у неё есть шанс! — Полина не могла говорить тихо, когда расправляла свои острые крылышки. — Ты видел, как она на тебя пялится? Так и сожрёт!

Смешок Романа — короткий, неуверенный. Словно ему было неловко за этот разговор, но недостаточно неловко, чтобы его прекратить.

— Да ладно тебе, — он пожал плечами. — Она нормальная. Просто… замкнутая.

— Нормальная? — Полина шипела, как озлобленная кошка. — Посмотри на неё! На этот жир, на эти прыщи, на эти волосы! Кто вообще захочет с ней общаться? Даже ее родители, наверное, жалеют, что она у них родилась!

Аля сжала кулаки под партой так крепко, что ногти впились в ладони. Ещё секунда — и она разрыдалась бы прямо здесь, посреди класса.

Пауза.

— Мне всё равно, как она выглядит, — Роман говорил равнодушно, но на миг Але почудились в его тоне нотки недовольства. — У всех свои проблемы.

Она не ожидала этого. Крошечный луч света в её тьме.

— Боже, ты такой милосердный, — Полина не сдавалась. — Так может, пригласишь её на свидание? Представь, как мило вы будете смотреться вместе — высокий, красивый ты и она… такая объёмная.

— Может, просто помолчишь?

Его слова прозвучали коротко и резко, как удар хлыста. Полина издала притворно-обиженное «ох!», но всё же умолкла.

Внутри Али что-то потеплело. Роман заступился за неё? Но почему? И почему сейчас, когда он так старательно игнорировал её?

Ноктюрн. Неужели это из-за него? Из-за того, что они встретились во сне?

Свои проблемы. Да, у неё хватало проблем. И главная — этот разрыв между двумя мирами. Между сказкой, где она прекрасная принцесса, и реальностью, где она — посмешище.

Почему нельзя было просто навсегда остаться там, во дворце снов?

* * *

Прозвенел звонок. Людмила Петровна перешла к домашнему заданию, но Аля не