Она так и останется себе ненавистной.

Машина остановилась у старого кирпичного пятиэтажного дома с облупившимися балконами и потрескавшийся краской на окнах. Аля почувствовала, как все внутри сначала сжалось пружиной, а затем отчаянно и безудержно затрепетало. Родной, дорогой сердцу дом. Дом, в котором прошло ее детство, в котором осталось столько горячо любимых воспоминаний. Но и он теперь казался другим, словно за десять лет, пока там жили чужие люди, сама его душа канула в бездну, и на место ей пришли совсем другие духи, с другой памятью, другим прошлым и иной судьбой. Может быть, более новые, свежие и жизнерадостные, чем прежние, но совершенно чужие, потерявшие свою настоящую сущность.

И ее посетило незнакомое прежде, но такое томительное предчувствие, что она тоже боится потерять.

«Что за глупости? Это же наш дом! Наконец-то мы вернулись!»

Аля тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и тщетно пытаясь тоже ощутить нескончаемый оптимизм своей матери. Мама в это время потянулась к отцу, который все еще тихо дремал на переднем сиденье.

— Просыпайся, мой медвежонок, — она потрясла папу за плечо. — Приехали!

Отец неохотно открыл глаза, моргнул и обернулся на жену и дочь. Его спокойные серые глаза встретились с взглядом Али, и она заметила в них неиссякаемую тень усталости.

Аля крепче прижала к себе переноску с Рыжиком и вышла из машины следом за родителями; кот беспокойно переминался с места на место, и его глаза тревожно блестели из-за сетки. Отец направился к багажнику, а Аля на некоторое время замерла на месте, морщась от прохладного ветра и мороси. Огляделась вокруг. На двор, где все еще бегали и смеялись дети, на качели, где она соревновалась с подружками, кто выше, на песочницу, где теперь резвилась совсем другая ребятня. Полусонная безмятежность не покинула это место, но стала совсем иной, почти пустой…

Мама ловко подхватила сумку и нетерпеливо зашагала к подъезду, зазывая Алю и отца следом за собой.

Аля направилась за родителями, продолжая бороться с неотступными волнами тревоги. Она помнила каждую трещинку на стенах своего дома, каждый скрип ступеней. Но даже эти мелочи изменились! На стенах красовались новые граффити, откуда-то тянуло сыростью и чем-то чужим, незнакомым, напоминающим запах стирального порошка.

Квартира тоже была почти пустой. Пестрые обои выцвели, на полу лежали старые газеты, а мебель покрылась пылью. От прежних жильцов осталось лишь несколько коробок в углу.

Отец сразу решил проверить электронику, а мать отправилась на кухню, чтобы вскипятить воду. Аля поставила переноску с котом, открыла сетку, вытащила телефон из кармана и последовала за мамой. Ее глазам предстала мебель из детства — старый стол с облупившейся краской, железная раковина со следами ржавчины и газовая плита, на которой когда-то готовились семейные обеды. Там уже, словно выжидая, стоял чайник.

— Нужно будет заменить технику, — заметила мама, наливая воду. — Но это мелочи. Хорошо, что мы здесь, правда?

Но Аля ее не слушала — ее взгляд упал на несколько фотографий, висевших на стене. Фотографий, которые за десять лет никто не убрал и не перевесил. Сердечно любимых детских фотографий. Родители не стали их забирать при переезде в Москву, чтобы квартира окончательно не потеряла свою душу.

Аля невольно залюбовалась: вот она на пляже, вся в песке и с улыбкой до ушей; вот с папой катается на санках; вот с мамой лепит пирожки на кухне; вот она рисует и вся перепачкалась краской, а вот с ныне покойной бабушкой наряжает елку и смеется искренне и беззаботно.

От воспоминаний у Али защипало глаза и кольнуло в сердце, но ее отвлекла мать, у которой в тот момент зазвонил телефон — известная зарубежная песня из 90-х.

— О, с новой работы звонят. Наконец-то! Аля, последишь за чайником?

Аля кивнула и присела на табурет, ощутила холод металла через ткань брюк. Мама вышла в коридор, и на кухне воцарилась тишина, нарушаемая монотонным тиканьем старых часов. В это время в приоткрытую дверь скользнул выбравшийся из переноски кот Рыжик, начал исследовать комнату, нюхать углы и тихо мурлыкать. Видимо, тоже не узнал родной дом…

— И тебе здесь непривычно, да? — Аля наклонилась и нежно провела ладонью по теплой, бархатистой шерсти кота.

Второй рукой она взяла телефон и лениво разблокировала треснувший экран, чтобы отвлечься на пролистывание ленты — машинальное успокаивающее действие, не приносящее никакой пользы, но все же немного отвлекающее от реальности. Или наоборот.

Чужие улыбки на фотографиях, счастливые моменты, любовь — все это представлялось далеким, недосягаемым, недоступным ей. Такая, как она, заслуживала только осуждения.

Вдруг на экране всплыла яркая, красочная реклама:

«Психолог Агата из Зимнеградска — уникальный собственный метод на основе психоанализа и гипнотерапии. Найдите гармонию с собой!»

Фотография сразу притянула взгляд. На Алю смотрела женщина с пронзительными голубыми глазами, которые, казалось, сразу читали любого человека изнутри. Роскошные черные волосы мягко спадали на плечи, обрамляя тонкие, женственные черты лица с идеальной кожей и высокими скулами. Эмпатичная улыбка придавала ей вид человека, способного понять и помочь даже в самой страшной и невыносимой беде. Агата была одета в стильный пиджак с шикарной цепочкой из тонкого золота, подчеркивающий ее изящную фигуру и тонкий вкус. На вид ей — не больше тридцати пяти, но в глазах чувствовалась глубокая мудрость и опыт.

Аля застыла, завороженная фотографией Агаты. Что-то в этой женщины притягивало, внушало надежду.

«Может быть, она помогла бы мне? Интересно, сколько стоят сеансы?»

«Но поможет ли?»

Может быть, Агата поговорит с ней. Посочувствует, обсудит страхи, сомнения, поможет справиться с переживаниями, что-то порекомендует.

— Аля, опять в своем телефоне сидишь! Чайник кипит! — Мама незаметно вернулась на кухню.

— Да, мам, прости, — Аля уверенным движением пролистнула рекламу и убрала телефон в сторону.

Глава 2. Чужая среди своих

Первое сентября наступило неожиданно — две недели пролетели, словно мимолетный порыв ветра. Костровы распаковали коробки с вещами, расставили книги на полках, обновили некоторую мебель и даже купили мелочей для уюта. Аля стояла перед зеркалом на шкафу в коридоре, пристально рассматривая собственное отражение. Зеркала были ее страхом, напоминающем об уродстве и несовершенстве, и обычно она избегала их, но сегодня решила взглянуть на себя впервые за долгое время.

«Как всё печально…»

Темно-синяя форма с ароматом кондиционера для белья сидела на полной фигуре нелепо и неуклюже; плотная, шершавая юбка в складочку неэстетично обтягивала бедра, а тщательно выглаженная белая блузка вся смялась гармошкой. Аля аккуратно расправила