– Однокурсник учителя Линя. Очень влиятельный человек в американском научном сообществе. Они, поговаривают, прошли почти тридцать лет бок о бок, но сейчас их пути разошлись, и теории их диаметрально противоположны. Энсон У – основоположник и сторонник «темной психологии», и его подход в корне отличается от подхода учителя Линя. В прошлый раз на ежегодной конференции они чуть было не сцепились.

В манерах и словах Энсона Вуда чувствовался определенный авторитет, похожий на таящиеся под землей темные течения. Было в нем что-то мрачное и опасное, как лезвие ножа. И кажется, он этого вовсе и не пытался скрывать.

Чэн Ю, конечно, был ближе подход его наставника Линь Минхао, основанный на терпимости и сострадании. Разве не в этом заключается роль психотерапевта – побуждать людей находить в себе созидательные силы?

Но в этот момент Чэн Ю все еще захлестывало сильное чувство одиночества. В зале собрались не только студенты наставника Линя. Он видел и знаменитых актрис и певиц, которые часто появлялись на телеэкранах, и молодых бизнесменов, которые откликнулись на приглашения, – все они были как маленькие кометы, которых притянуло в этот зал мощное магнитное поле учителя Линь Минхао.

В зале играла легкая джазовая музыка, и от нее, от аромата закусок, благоухания цветов и шума толпы у Чэн Ю слегка кружилась голова. В этот момент он вдруг услышал резкий голос, доносящийся из угла зала.

3

А как бы вы поступили?

– Если девяностотрехлетний старик перестает есть, то это значит, что у него полностью пропало желание жить. Вот уже третий день он ничего не ест. Я хотел бы спросить у вас, друзья мои, какие методы вы бы использовали, чтобы вернуть ему желание жить? – спросил Энсон Вуд и с самодовольным видом сделал глоток бренди.

Линь Минхао сидел на диване с чашкой зеленого чая, над которой неспешно вздымался горячий пар, и спокойно смотрел на своих учеников.

Вокруг столпились выдающиеся умы из мира психологии, но никто не осмелился давать поспешный ответ. В воздухе повисла долгая тишина.

В этот момент один худощавый юноша первым вопросительно посмотрел на Линь Минхао, как бы желая узнать его мнение. Тот слегка улыбнулся и кивнул головой. Затем из толпы вышел совсем молодой человек лет двадцати трех – двадцати четырех, но от него веяло таким спокойствием, словно все происходящее уже давно не было для него в диковинку.

– Господин Энсон Вуд, здравствуйте. Меня зовут Ань Фэн, я студент учителя Линь Минхао.

На красивом лице молодого человека читались такие уверенность и спокойствие, что он невольно притягивал к себе все взгляды.

Чэн Ю вспомнил, что Чжан Ян однажды уже говорил о нем: Ань Фэн изучал психологию в аспирантуре Гарвардского университета и уже успел прославиться в исследованиях по когнитивной психологии.

– Однажды я занимался исследованиями психологии пожилых людей в Японии, где проблема старения также стоит весьма остро. В этом случае основная задача по оказанию психологической помощи возлагается на кровных родственников или спутника жизни пожилого человека. Затем необходимо включить в программу массаж или успокаивающие процедуры, чтобы побудить его выйти из депрессии, и в этом заключается семьдесят пять процентов шанса на успех. Наконец, в крайнем случае допустимо принудительно назначить курс капельниц, чтобы поддерживать физическое здоровье, – обстоятельно высказался Ань Фэн.

Энсон Вуд, услышав это, зааплодировал, его лицо расплылось в улыбке.

– Хорошо, очень хорошо, ваши методы и мысли вполне ясны. Однако я хотел бы добавить, что этот метод уже был опробован и пациент самостоятельно выдернул инфузионную трубку [1].

На лице Ань Фэна отразилось глубокое потрясение, и, прежде чем он успел заговорить, Чжан Ян осторожно шагнул вперед, не выпуская из рук бокал вина.

– Меня зовут Чжан Ян, я ученик наставника Линь Минхао, но я бездарен и сейчас всего лишь скромный врач – веду независимую практику, – проговорил Чжан Ян с легкой улыбкой на губах. До чего же трудно ему было выдать такую самоуничижительную тираду на своем ломаном английском!

Энсон Вуд, приподняв брови, с интересом посмотрел на него.

– Если бы это был мой пациент, то я схватил бы подушку и спросил его, не хочет ли он незамедлительно встретить смерть и не нужна ли ему в этом моя помощь. Если бы он кивнул, я бы осторожно положил подушку ему на лицо, а затем медленно, с достаточной силой надавил бы на нее. Старику станет трудно дышать, он начнет сопротивляться, и в нем проснется инстинкт самосохранения, и в этот момент я должен буду немедленно остановиться. Затем я с улыбкой спрошу его: «Это была твоя смерть, хочешь еще?»

Закончив речь, Чжан Ян сделал еще один глоток красного вина из своего бокала.

Как только прозвучали эти слова, все присутствующие, в том числе и Линь Минхао, изменились в лице. Чжан Ян явно считал эмоции всех собравшихся и лишь мягко улыбнулся.

– Как неловко получилось.

Энсон Вуд громко рассмеялся и зааплодировал.

– Дорогой Линь, похоже, твой ученик лучше тебя понимает ценность «дурного»! Только послушай, какие у него гнусные методы!

Линь Минхао улыбнулся и сказал:

– Он действительно один из моих самых креативных учеников, хотя я не могу согласиться с его методами лечения. Кроме того, я хотел бы познакомить тебя с еще одним моим учеником, который, на мой взгляд, не менее творческий психотерапевт. Подойди-ка к нам, Чэн Ю.

Линь Минхао взмахнул рукой и кивнул юноше, который стоял в стороне от толпы.

– Подойди и скажи старшему дядюшке-наставнику: если бы это был твой пациент, какой способ лечения ты бы использовал?

Взгляд наставника будто расчистил путь для Чэн Ю. Протискиваясь сквозь толпу к Энсону Вуду и Линь Минхао, юноша почувствовал, как его сердце забилось быстрее, и еще перед этим Линь Цзы ободряюще коснулась тыльной стороны его руки:

– Братец, я верю в тебя.

И вот Чэн Ю, провожаемый сотнями взглядов, медленно пробился сквозь толпу.

– Я видел тебя раньше, дитя мое, ты и правда особенный. – Энсон Вуд скрестил руки и посмотрел на Чэн Ю. – Не забывай о том, что я тебе сказал в лифте. Но ты можешь прямо сейчас поделиться своим способом.

– Я хотел бы рассказать о реальном случае, который произошел со мной однажды, и он очень похож на этот. Это было во время первых летних каникул, когда я начинал работать в средней школе Наньшань.

Чэн Ю глубоко вздохнул. Он не слишком привык говорить на публике, да и английский