Как глупо. Как бесконечно глупо.

* * *

Бальный зал встретил Алю сиянием сотен свечей, отражающихся в хрустальных люстрах и разбрасывающих мириады серебристых осколков света по всему пространству. Узоры на полу блестели, как поверхность замёрзшего озера, отражая танцующие пары и превращая их в размытые силуэты, тонущие в глубине иллюзорного льда.

Аля остановилась у входа, ощущая, как ее сердце болезненно сжимается от этой холодной, идеальной красоты. Где-то глубоко внутри шевельнулось воспоминание о школьных танцах, куда она не решалась ходить, зная, что никто не пригласит «уродину» на вальс. Здесь же, в этом идеальном теле, в этом совершенном платье, она могла бы стать королевой. Раньше она о таком мечтала. А сейчас?

«Почему всё это кажется таким пустым?»

Пары вальсировали в центре зала идеально синхронными движениями. Никто не сбивался с ритма, никто не наступал партнеру на ногу, никто не смеялся над неловкостью — здесь не было места ошибкам и несовершенству. Лица танцующих излучали безмятежное счастье — одинаковое, ледяное, поверхностное.

«Куклы. Все они — просто куклы».

Идеально выверенная музыка заполняла пространство. Каждый аккорд был отточен до совершенства, лишённого души.

— Ноктюрн! — крикнула Аля, перекрывая звуки оркестра. Ее голос эхом разлетелся по залу, отразился от стен, исказился до неузнаваемости.

Но она уже чувствовала — Ноктюрна среди музыкантов явно нет. В его исполнении музыка звучала более живо, трогательно, человечно.

Несколько пар остановились, повернулись к ней. Без всякого удивления или осуждения — только с вежливой улыбкой, словно приклеенной к лицам.

— Бал только начинается, дорогая, — сказал ей проходящий мимо мужчина в серебряной маске, скрывающей верхнюю половину лица. — Ваш кавалер скоро появится. Все всегда появляются вовремя.

— Музыка сегодня особенно прекрасна, — добавила его спутница в платье цвета потускневшей лаванды. — Прядильщица так старалась для нас. Для вас.

При упоминании Прядильщицы Алю пронзил холодный ужас. Она вспомнила огромный пир, странных созданий, уговаривающих её остаться на Ткани Снов, и существо во главе стола — Агату, но более величественную и жуткую, с фигурным чёрным веретеном в руках. И как все гости, включая Розу и Астру, внезапно изменились. Как лица исказились, стали жуткими масками, а голоса зазвучали ужасающим хором, жаждущим смерти неосторожной гостьи.

«Прядильщица Снов… Они все подчиняются ей, как личные марионетки!».

Аля пробиралась сквозь танцующие пары к сцене, где разместился оркестр. Её неровные, сбивчивые шаги были единственным несовершенством в этом идеально отлаженном механизме бала. Пары смотрели на неё изучающе, но не осуждающе, даже слегка снисходительно, как на необычную новую игрушку.

Музыканты играли с закрытыми глазами, их пальцы двигались сами по себе — слишком быстро, слишком точно для человеческих рук. Даже дирижер будто погрузился в транс — палочка взлетала и опускалась в идеальном ритме, но в его движениях не было ни страсти, ни жизни. Просто механические действия с точностью часового механизма.

«Они здесь все мертвы. Или никогда не были живыми».

Оказавшись на сцене, Аля обвела взглядом весь зал. Её глазам предстали сотни гостей, кружащихся в вальсе, статичные группы у стен, ведущие светские беседы, фигуры на балконах, наблюдающие за происходящим внизу. И нигде — ни единого намека на Ноктюрна. Его не было ни среди танцующих, ни среди зрителей, ни среди музыкантов.

Горечь разочарования подступила к горлу. Аля начинала понимать — его здесь нет. И скорее всего, не будет. Он где-то в другом месте, возможно, на другом уровне этой странной реальности. Может быть, в плену у Прядильщицы Снов, как она и боялась.

«Что, если с ним случилось что-то страшное?»

Паника, холодная и острая, осколком льда пронзила сердце. Что, если она опоздала? Что, если Ноктюрн, а точнее — Роман — уже превратился в пустую оболочку, как все остальные? Или хуже — что, если Прядильщица сделала с ним что-то ещё более ужасное?

И тут среди танцующих пар Аля заметила их — две девушки выделялись из общей безликой массы. Астра и Роза. Именно с ними ей удалось по-настоящему поговорить во время последнего визита сюда.

В отличие от жутких созданий, которыми они казались на пиру Прядильщицы, сейчас они выглядели почти… человечными. В их глазах отражались настоящие эмоции, движения выглядели живыми, а не заученными.

Аля вспомнила их разговор, когда они рассказали, что тоже попали сюда ради своих «Ноктюрнов» — так они назвали идеальных возлюбленных, созданных из мечтаний и грёз. И как они намекнули, что не всё в этом мире так идеально, как кажется на первый взгляд. Что за красивой иллюзией скрывается что-то тёмное, древнее и голодное.

«Они знают больше, чем говорят».

Аля спрыгнула со сцены, не заботясь, как это выглядит со стороны. Идеальное платье взметнулось волной изумрудного шелка, обнажая стройные лодыжки. Аля растолкала танцующие пары и пробралась к Астре и Розе. Они танцевали с двумя безликими кавалерами — Аля даже не запомнила их лица, настолько они лишились индивидуальности. Просто тёмные костюмы, просто маски, просто оболочки.

— Астра! Роза! — окликнула их Аля, перекрикивая музыку. — Мне нужно с вами поговорить! Сейчас же!

Они обернулись одновременно, словно две части единого целого. На их лицах отразилось удивление — настоящее, живое, — а затем осознание и… что-то ещё. Облегчение? Страх? Надежда?

Астра остановилась первой, отпустила руку своего кавалера; тот замер, словно выключенный телевизор — всё ещё показывал картинку вежливой улыбки, но уже без смысла или движения.

— Александра? — от её голоса, прозвучавшего сейчас гораздо живее, чем тогда, над ухом Али за столом, что-то дрогнуло в глубине души. — Ты вернулась! Мы думали… мы боялись, что ты уже не сможешь.

Исходящий от неё терпкий аромат фиалок и грозы напомнил Але их первую встречу. Астра улыбнулась, но теперь уголки её губ двигались естественно, не застывали в идеальной форме, как раньше. Она протянула руку, и хотя её пальцы по-прежнему казались призрачными, холодными и слегка влажными, как стекло после дождя, в этом прикосновении ощутилось что-то более настоящее, чем прежде.

— Мы так скучали! — подхватила Роза, подбегая к ним. — Где ты пропадала?

Роза всё так же оставалась хрупкой блондинкой в платье цвета первого снега, а её бледно-голубые глаза всё ещё походили на осколки льда, но теперь взгляд действительно согревал — в нём светилось что-то подлинное, человеческое. От неё по-прежнему сладковато пахло древней библиотекой, но уже не так искусственно.

В их голосах звучала искренняя радость. Живые и выразительные глаза смотрели на Алю с настоящим интересом и заботой. Они отличались от остальных обитателей этого мира. В них осталось что-то человеческое.

Но