А и будет день ко вечеру,

Начали уж ребята боротися,

А в ином кругу в кулаки битися;

От той от борьбы от ребячия,

От того бою от кулачного

Началася драка великая.

Поскокали молодцы, дружина Васильина,

Прибили уже много до смерти,

Вдвое-втрое перековеркали,

Руки-ноги переломали, —

Кричат-ревут мужики посадския.

Говорит тут Василий Буслаевич:

«Гой еси вы, мужики новгородския.

Бьюсь с вами о велик заклад:

Напускаюсь я на весь Нов-город битися-дратися

Со всею дружиною хороброю —

Вы меня с дружиною побьете Новым-городом,

Буду вам платить дани-выходы по смерть свою,

На всякой год по три тысячи;

А буде же я вас побью,

То вам платить мне такову же дань!»

И в том-то договор они подписывали.

Сходились все мужики новгородския

Утром ранешенько на Волхов мост.

Напускались на Василия со дружиною,

И началась у них бой-драка великая.

Дерутся они день до вечера,

Прибил Василий с дружиною

Многих мужиков новгородских до смерти.

Пошли мужики с дорогими подарками

К матерой вдове Офимье Александровне:

«Ай же ты, матера вдова Офимья Александровна!

Прими у нас дороги подарочки,

Уйми свое чадо милое

Василья Буслаевича!»

Тут матера вдова Офимья Александровна

Принимала у них дороги подарочки,

Посылала девушку-чернавушку

По того Василия Буслаева.

Прибежала девушка-чернавушка,

Хватала Ваську во белы руки,

Притащила к матушке родимоей.

Тут Офимья Александровна

Посадила Васеньку в погребы глубокия,

Затворяла дверьми железными,

Запирала замками булатными.

А его дружина хоробрая

Со теми мужиками новгородскими

Бьются-дерутся день до вечера.

А и та девушка-чернавушка

На Волхов-реку ходила по́ воду,

Взмолятся ей тут добры молодцы:

«Гой еси ты, девушка-чернавушка!

Не оставь нас у того часу смертного!»

И тут девушка-чернавушка

Бросала она ведро кленовое,

Брала коромысло кипарисное,

Коромыслом тем стала она помахивать

По тем мужикам новгородскиим,

Прибила уж многих до́ смерти.

Запыхалась девка коромыслом махать,

Побежала за Василием Буслаевичем,

Срывала замки булатныя,

Отворяла двери железныя:

«А и спишь ты, Василий, не пробудишься,

Над собой невзгодушки не ведаешь,

Твою дружину хоробрую на мосту Волховском

Мужики новгородские всех прибили-переранили,

Булавами буйны головы пробиваны».

Ото сна Василий пробужается,

Выскочил он на широкий двор,

Не попала палица железная,

А попала ему ось тележная.

Побежал Василий по Нову-городу,

По тем по широким улицам.

Стоит тут старец-пилигримище,

На могучих плечах держит колокол,

А весом тот колокол во триста пуд,

Кричит тот старец-пилигримище:

«А стой ты, Васька, не попархивай,

Молодой глуздырь, не полетывай!

Из Волхова воды всей не выпити,

Во Нове-граде людей не повыбити;

Есть молодцы супротив тебя,

Стоим мы, молодцы, не хвастаем!»

Говорил Василий таково слово:

«А и гой еси, старец-пилигримище,

А и бился я о велик заклад

С мужиками новгородскими,

Опричь тебя, старца-пилигримища,

Во задор войду – тебя убью!»

Ударил он старца во колокол

А и той-то осью тележною —

Стоит старец, не шелохнется.

Заглянул Василий старцу под колокол —

А и во лбу глаз уж веку нету.

Пошел Василий по Волхову-реке,

По той по Волховой улице.

Завидела его дружина хоробрая,

Идет к ним, молодцам, на выручку

Молодой Василий Буслаевич,

У ясных соколов крылья отросли.

Стал Василий по Волхову мосту похаживать,

Стал он осью тележною помахивать,

Прибил он многих мужиков до смерти,

Лежат мужики увалами,

Увалами лежат, перевалами,

Набило мужиков, как погодою.

Тут мужики новгородския покорилися,

Насыпали чашу чиста серебра,

А другую чашу красна золота.

А и будут платить Васильюшке Буслаевичу

На всякий год по три тысячи;

С хлебников по хлебику,

С калачников по калачику,

С молодиц повенечное,

С девиц повалечное,

Со всех людей ремесленных,

Опричь попов и дьяконов.

Смерть Василия Буслаева

Старина сорок восьмая. Василий Буслаев с дружиной отправляется в паломничество в Иерусалим.

Под славным великим Новым-городом,

По славному озеру по Ильменю

Плавает-поплавает сер селезень,

Как бы ярый гоголь поныривает,

А плавает-поплавает червлен корабль

Как бы молода Василия Буслаевича,

А и молода Василья со его дружиною хороброю,

Тридцать удалых добрых молодцов:

Костя Новоторженин корму держит,

Маленький Потаня на носу стоит,

А Василий-то по кораблю похаживает,

Таковы слова поговаривает:

«Ай же ты, моя дружина хоробрая,

Тридцать удалых добрых молодцов!

Ставьте корабль поперек Ильменя,

Приставайте молодцы к Нову-городу!»

А и тычками к берегу притыкалися,

Сходни бросали на крутой бережок.

Приходит Василий Буслаевич

Ко своей сударыне-матушке,

Матерой вдове Офимье Александровне,

Просит благословение великое:

«Ай же ты свет, моя сударыня-матушка,

Матера вдова Офимья Александровна!

Дай мне благословение великое —

Идти мне, Василью, в Ерусалим-град

Со своею дружиною хороброю,

Господу Богу помолитися,

Святой святыни приложитися,

Во Ердане-реке искупатися».

Что взговорит матера Офимья Александровна:

«Гой еси ты, мое чадо милое,

Молодой Василий Буслаевич!

Коли ты пойдешь на добрыя дела,

Дам тебе благословение великое,

А коли ты, дитя, на разбой пойдешь,

Не дам благословения великого,

А не носи Василья сыра земля!»

Камень от огня разгорается,

А булат от жару растопляется,

Материно сердце размягчается,

И дает она Василью запасы хлебныя,

И дает оружье богатырское:

«Побереги ты, Василий, буйну свою голову!»

Скоро молодцы собираются,

Снаряжали они червлен корабль,

Подымали тонки парусы полотняныя,

Побежали по озеру Ильменю.

Бегут они уж сутки другия,

А бегут уже неделю другую,

Встречу им гости-корабельщики:

«Здравствуй, Василий Буслаевич!

Куда, молодец, поизволил погулять?»

Отвечает Василий Буслаевич:

«Гой еси вы, гости-корабельщики!

А мое-то ведь гулянье неохотное: