– Если не ошибаюсь, сказала: «Осёл вы в клеточку», – произнесла я медленно, мой голос стал тише, а на щеках выступил румянец от стыда за ту вспышку. – Так это я со злости. И не до такой степени и обидно, чтобы потом нервы лечить. Он мне тоже много гадостей тогда наговорил.

– Не-е-ет, нервы-то ему точно теперь лечить придётся. Да и хвост у него вырос. Ослиный… и в клеточку.

– Хвост? В клеточку? У Вячеслава Петровича? – Я еле сдерживала хохот, уж очень смешная картина вырисовывалась.

– Да, хвост. И ничего тут нет смешного. – Ядвига тоже едва сдерживала улыбку. – Я ему пыталась помочь, шептала, заклинания пробовала, но магию злости не так-то просто исправить. Вот и пришлось ему уехать в санаторий. После такого потрясения восстанавливаются не одну неделю.

– Ой! – Переведя дух и утерев слёзы, я посмотрела на тётю Ядвигу с внезапным страхом. – Так это… я? Я это сделала? По-настоящему? Просто словами?

– По-настоящему, Мальвина, – она кивнула. – На сильных эмоциях твоя внутренняя магия сработала на все сто процентов. Так вот, после этого случая всем стало понятно, что ты одна из нас.

– Из нас? Много таких?

– Так я же сказала: жители всех здешних хуторов.

– И Костик? – спросила я, и голос у меня почему-то стал тише. Вдруг окажется, что он тоже… особенный? Или наоборот – обычный. Сама не знала, чего боюсь больше.

– И Костик, – Ядвига кивнула. – У него дар с рождения не пропадал.

– А какой у него дар? – с любопытством поинтересовалась я.

– Он с животными разговаривает и чувства их может считывать.

– Ах вот откуда он про Манькину любовь узнал. А мы, значит, ведьмы?

– Правильно. Я и ты – самые обыкновенные ведьмы. Поэтому у нас и имена такие. Я Ядвига, что означает «воительница», ты Мальвина – «штокроза».

Глава 12. Самая обыкновенная кикимора лесная

Я сморщила нос и переспросила тётку:

– Шток… кто?

– Цветок такой есть.

– Колючий? – насторожилась я.

– Нет, – она покачала головой, и с теплотой в голосе произнесла: – Нежный.

– О, – я фыркнула, – теперь понятно, что это имя мне дали ошибочно. Мне до этой шток, как до Китая пешком…

– Поживём – увидим, – загадочно протянула Ядвига. – Я тебе самое главное не сказала. Слышала ты что-то про цветки папоротника?

– Ну да, что-то там про клад и горшок с золотом.

– Немного по-другому. Сегодня вечером дед Назар инструктаж проведёт.

– Дед Назар – это у которого Манькин жених?

– Да, только теперь бывший жених. Она себе другого же выбрала. Так вот. Имя у тебя… – она сделала паузу, – …у единственной цветочное.

– И о чём это говорит? – спросила я, и голос мой почему-то дрогнул.

– О великом предназначении.

– И вы расскажете мне обо всём чуть позже. Верно?

– Да, совершенно верно, – подтвердила она мягко.

Я не удержалась и засмеялась: такой предсказуемый ответ.

– А ведьм вот таких, как мы, самых обыкновенных, много?

– Две. – Ядвига развела руками, будто извиняясь за такую малочисленную компанию. – Ты и я.

– А особое предназначение только у меня? – засомневалась я.

– Только у тебя, – тихо, но очень-очень чётко сказала она.

– Это полная чепуха. Как можно поверить во всё это? При рождении летала, песни пела. Хорошо, что ещё вприсядку не танцевала. Вы уверены, что всё это правда?

– Истинная правда.

Я ни капельки не поверила во всю эту историю. Двадцать первый век на дворе, а тут какие-то ведьмы, сказки и прочая ерунда. Интересно, конечно, но нереально же.

Пока я думала, в чём подвох, кто меня обманывает и не снится ли мне всё это, мы с Ядвигой дошли до маленького кирпичного домика. Тётка то и дело останавливалась и смотрела наверх. Я тоже уставилась на солнце, щурясь. Оно было таким ярким, что перед глазами поплыли разноцветные пятна.

– А почему вы так часто смотрите наверх? – спросила я, отводя взгляд. – Вам солнце нравится?

– Да, нравится, – Ядвига улыбнулась. Её лицо, будто выточенное из слоновой кости, было усыпано веснушками, словно золотой пыльцой. Оно светилось изнутри. Высокие скулы придавали облику аристократическую строгость. Я смотрела на Ядвигу, на её длинные изогнутые ресницы, и мне казалось, что они вот-вот взмахнут, а их обладательница улетит вслед за солнечными лучами. – Оно меня питает. Впрочем, как и вода, и луна, когда она круглая-круглая, в полнолуние.

– У меня так же должно быть?

– Тебе ещё и земля помогает, – кивнула Ядвига. – Сила у тебя разносторонняя…

– Круто, – я чуть не подпрыгнула. – Много же я о себе узнаю. А здесь, – я оглядела домик, похожий на пряничный, – баба Нюра живёт?

– Да, – Ядвига кивнула в сторону домика. – Взгляни на крышу.

Я посмотрела. И фыркнула. Потом засмеялась, да так, что даже схватилась за живот. Крыша этого маленького, как будто игрушечного домика была выкрашена в ярко-красный цвет. А по ней, как конфетти, были разбросаны огромные жёлтые и оранжевые… горошины! Нет, горошины – это слишком мелко. Горошины-переростки!

– У бабы Нюры свой стиль! – Я никак не могла перестать смеяться.

– И она не изменяет ему уже много лет, – подтвердила Ядвига. – Говорит, весело.

– А баба Нюра, – я наконец перевела дух, – она кто? Получается же, что не ведьма?

– Нет, не ведьма, – Ядвига покачала головой. – Я же тебе рассказала, у всех ведьм имена необычные. Мы по ним находим друг друга.

– Так и другие, не ведьмы, тоже могут всё узнать.

– Могут, – спокойно согласилась Ядвига. – Но узнают только те, кому это действительно нужно. Остальным информация просто не откроется, как книга на незнакомом языке.

– Ох, – я закатила глаза, – опять вы загадками! Ну ладно. Так баба Нюра – она просто человек?

– Она человек, конечно, – улыбнулась Ядвига, и в её глазах мелькнул озорной огонёк. – И самая обыкновенная кикимора лесная.

«Самая обыкновенная? Ну да, я вот каждый день, например, узнаю, что я ведьма, и постоянно самая обыкновенная кикимора лесная угощает меня козьим молоком. Видимо, тут ещё и леший с домовым есть…»

– Правильно думаешь, – вдруг сказала Ядвига, и я вздрогнула.

– Я забыла, что вы мысли читать умеете.

– Не забывай, что и ты так можешь.

– Помню, но пока ещё управлять этим не умею.

– Научишься, – уверенно сказала она, как будто обещала, что я научусь кататься на велосипеде.

– Ядвига, а кто тут тогда леший? Кто домовой? Подождите, не отвечайте. – Я зажмурилась, стараясь собрать все обрывки впечатлений. – Я, кажется, знаю. Домовой – это Степан Иванович? Верно?

– Совершенно правильно. Как ты догадалась?

– Ну… – Я задумалась. – Внешне очень похож на домовых из сказок, и дверь у него