– Что это?

– Прочитайте. Всего хорошего.

Бумажка гласила: «Утром я уволился из ФСД. Наш разговор записан на камеру, которая была у меня в кармане. Если вы не хотите, чтобы запись попала в сеть, прекратите вербовку стукачей…»

– !!!

Разъяренное начальство вылетело в коридор, озираясь направо и налево. Но вреднюк Дворский давно уже был в лабиринте.

– Домой! – весело говорил он старой двери…

* * *

– Что, Норская? Чего тянешь руку?

– Я тут одно стихотворение сочинила. – Алиса встала. – На актуальную тему. Можно прочитать?

На прошлом уроке нацидейка была в ударе и рассказала им всю правду про бобров, которую они слышали миллион раз, в каком-то новом, шокирующем ключе. Она говорила с ними, как со взрослыми, и завалила их фактами, от которых даже приколисты Бурдак и Каракис притихли и весь класс вдруг отключился от непрерывного ржача, которым давился на уроках, и нацидейку буравили десятки застывших, потемневших глаз, а она хлестала их словами, красная, как кровь героев…

– Можно, если оно созвучно теме нашего урока. Читай!

И Алиса начала:

Сила не в крови,

Льющейся рекою,

Сила не в любви

К войнам и убою.

Сила не в борьбе

Левых против правых

И не в похвальбе

Лидеров картавых.

Сила не в войне –

Воевать нелепо.

Сила в тишине

Внутреннего света.

Сила не в войне –

Воевать не ново,

Сила в глубине

Сказанного слова…

– Ну что ж… для девочки твоего возраста и интересов – вполне, вполне… – тянула нацидейка. Она явно подбирала слова. – Конечно, есть огрехи… и эта рифма «нелепо – света»… Но в целом… Понимаешь, сейчас наш народ как никогда нуждается в искусстве, которое…

После уроков Алиса юркнула в уборную, закрылась и подошла к зеркалу. Какое-то время критически изучала зазеркальную Алису, потом вдруг прыснула.

– Домой, – проговорили губы сквозь смех, и зазеркальная растаяла, как ей и полагалось…

* * *

Как-то раз Лео болтал с Вилькой в кофейне, любуясь на ее конопушки до ушей (видно, в оригинале рыжая была) и на нос, розовый от вкусного кофе.

– Чего так смотришь? – спросила она. Нос у нее стал совсем как у Деда Мороза.

– А ты чего?

– А ты?..

Они смеялись и тыкали друг другу, пока не надоело. Потом Лео сказал:

– Кажется, я почувствовал, что пора сообщить тебе что-то важное.

– Что? – спросила она и порозовела не только носом, но и всей физиономией и даже татушками.

Лео помолчал. Потом сказал:

– Может, ты думаешь про меня: «Этот Лео… он только болтает, прикалывается и не думает за мной ухаживать. Наверное, я не нравлюсь ему…»

Вилька не дышала.

– Так вот: это совсем не так, – продолжал Лео. – Если бы у меня не было девушки, я приставал бы к тебе день и ночь. Честное бобриное.

– У тебя… есть девушка? – тихо спросила она.

– Да.

– Как ее зовут? – спросила Вилька, помолчав.

– Алиса.

– У нее, наверное, длинные рыжие волосы и вся она такая няшная, прям русалка? – говорила Вилька, криво улыбаясь.

– Нет. У нее зеленый ирокез, а на голове больше пирсинга, чем у меня мозгов.

Вилька подняла брови. Но уголки ее губ безнадежно поползли в стороны.

– Ну не могу-у-у я так! – ныла она, то ли смеясь, то ли плача. – Не могу сердиться на тебя, когда ты такой… Хоть ты и морочил мне голову все это время. Вот тебе! – Она мазнула его шоколадным кремом.

Через десять минут Лео, перемазанный с ног до головы, стоял перед одной из бесчисленных дверей лабиринта. Он смотрел прямо перед собой и видел не обшарпанную фанеру, а стриженую голову с татушкой за ухом…

– Ладно. Побегу, – говорила голова. – Еще два заказа на сегодня.

И терла кулаками глаза, когда перебегала дорогу и думала, что Лео не видит…

Он вздохнул и сказал двери:

– Домой!..

* * *

– Сколько тебе там?

– Будет семнадцать.

– Может, перепрыгнем?

– Ты что? Это же наша жизнь. И ты так и не будешь знать, каково это, когда тебе двадцать пять. Как в двадцать четыре – знаешь, как в двадцать шесть – тоже будешь знать… А между ними – дырка…

Лео с Алисой валялись на своем лугу (они так и говорили о нем – «наш луг»). После девяти лет, прожитых ими по второму кругу, год с хвостиком не имел значения.

Лео вспоминал, как Алиса говорила ему давным-давно:

– Обещаю тебе, что… в общем, можешь на меня положиться. И ты обещай мне!

– Не обещаю. Не могу, – говорил Лео, с ужасом чувствуя, каково это, когда нельзя врать.

– А я все равно обещаю! – с вызовом крикнула тогда Алиса.

И хоть он, несмотря на необещание, продержался молодцом и остался какой-то год с хвостиком – ему все равно было стыдно.

– Помнишь? – Алиса кивнула на пустой валун. – Семь лет.

– Сегодня?

– Конечно. Ты забыл?

Лео забыл, и ему стало еще стыднее. Ровно семь лет и ноль-ноль дней, как с ними не было Учителя.

– Мы так и не предотвратили войну, – говорила Алиса. – Мы сделали столько всего, но не сделали главного. Потому что его не было с нами. Он не подсказал как.

Но зато у них была книга. На ее переплете проступал синий птичий силуэт с лапой в кружочке.

– Просто об этом не было написано, – сказал Лео. – Может, там не пишется о том, что нам не под силу?

– Это ужасно – знать, что самое главное тебе не под силу.

– Да…

Они лежали, глядя со своей высоты на все три города, лежавшие перед ними, – ученых, художников и философов. Их Учителю довелось пожить в каждом. Светящиеся фигуры упорно сновали в тумане, несмотря на войны, лозунги и тигриный рык…

А потом Леонардо (как его иногда в шутку звала Алиса) – а потом Леонардо открыл книгу, чтобы прочитать в ней новое задание. Новую часть их общего кода.

Над книгой работали

Редактор Регина Данкова

Художественный редактор Алексей Иванов

Корректор Елена Плёнкина

Издательство «Время»