Часть 2. Папин шифр

Глава 1. Воспоминание о дождливом дне

Три года назад в дождливый день я говорил с отцом в последний раз. С тех пор всякий дождь напоминает мне об этом разговоре.

Я сидел и наблюдал, как капли стекают по окну больничной палаты. Смотрел не потому, что хотелось. А потому, что так было легче отвести взгляд от отца, лежащего в кровати.

Пока папа был здоров, его лицо было круглым. Ещё у него торчал живот, и мама говорила, что ему стоит сесть на диету. Но папа в кровати был таким худым, что на лице можно было увидеть очертание его костей. Наверняка и живота у него уже не было. Мне было тяжело смотреть на такого папу, поэтому я смотрел в окно.

Мама отошла в магазин, поэтому в палате остались только мы с отцом. Нужно было о чём-то говорить, но я не знал, о чём.

– Клара… – Со стороны отца раздался обессиленный голос. – Клара как, в порядке?

– Угу, – сказал я и подумал, что надо ответить как следует. – Ветеринар говорит, с ней всё хорошо, и щенки должны скоро родиться.

– Вот как. Надеюсь, что роды пройдут легко.

– Угу.

– Мне так хотелось посмотреть на её щенков.

«Хотелось…». Это слово меня поразило.

– Посмотришь, когда выйдешь из больницы.

– Пожалуй.

После этого папа замолчал. Мне стало страшно, что на этом наш разговор и закончится.

– Когда они родятся, я принесу их в больницу. И Клару, и её щенков.

– В больницу собак не пускают.

– Это не проблема. Я принесу её тайком. Если я пронесу её в сумке, то никто не узнает.

– Не выйдет.

– Выйдет!

Я почему-то сильно разозлился.

– Я покажу тебе щенков, поэтому придумывай имена. Мы пока не знаем, сколько щенков родится, но всех можешь назвать ты.

– Назвать щенков… – По голосу мне показалось, что он улыбается. – Я ещё никогда никого не называл. Клару называла мама, твоё имя тоже выбрала она. Хочется хоть раз кому-нибудь дать имя.

– И назовёшь, что тут такого. Какое имя выберешь?

– Дай-ка подумать… – задумчиво сказал папа и замолчал. Он закрыл глаза и не двигался. Мне стало страшно.

– Пап? – позвал я, и он открыл глаза. – Тебе больно? Позвать врача?

– Всё в порядке. Просто задумался.

Почему-то папа слабо рассмеялся.

– Карты.

– Что?

– Дай мне карты.

– А, хорошо.

Я подал папе карты, лежащие на столе у кровати. Перебирая их непослушными руками, он сказал:

– Я придумал имя.

– Какое?

– Не скажу, – и затем добавил: – Расскажу, когда придёшь в следующий раз.

– Хорошо. Но обязательно расскажи, ладно? И когда щенки родятся, мы их так и назовём.

– Буду надеяться.

А потом вернулась мама, и на этом наш разговор закончился. Я собирался прийти к папе на следующий день, чтобы он рассказал мне, как хочет назвать щенков. Но этого не случилось.

На следующий день одновременно произошли две вещи. Во-первых, у Клары начались роды, и щенки должны были вот-вот появиться. Во-вторых, нам позвонили и сказали, что папе стало хуже и он не приходит в сознание.

Оба этих события были крайне важными.

Мама усадила меня и Клару в машину и поехала к ветеринару. Там она оставила Клару и направилась в больницу, где лежал папа.

Папу отвезли в место под названием реанимация. Ни маме, ни мне нельзя было к нему заходить. Мы могли только сидеть в коридоре и ждать. Мама сидела на лавочке и ничего не говорила. Я тоже молчал. Мне хотелось что-то ей сказать, но я смотрел на её профиль и не мог ничего произнести.

Я не знаю, сколько это длилось. Казалось, что прошло несколько часов, но на самом деле, наверное, прошло полчаса. Из реанимации вышел врач и обратился ко мне и маме:

– Мне очень жаль, но он скончался.

Когда мама это услышала, она будто захлебнулась словами. Я не понял, что именно она хотела сказать: из её уст вырвался едва слышный шёпот, а потом она расплакалась.

У меня в голове было пусто. Всё словно в тумане. Мне не было ни грустно, ни больно – я вообще не понимал, что думаю и что чувствую. Всё происходящее казалось нереальным.

В это же мгновение у мамы зазвонил телефон. Мама ответила на звонок. Тихим голосом она сказала «да, хорошо», после чего положила трубку и повернулась ко мне.

– Клара родила, – сказала мама и снова заплакала.

Глава 2. Странный код

Папа так и не назвал щенка, потому что не рассказал мне, какое имя он выбрал. И зачем он тогда сказал, что назовёт мне его в следующий раз. Если бы не это, мы бы назвали Коскэ тем именем, которое он придумал.

– Тебя на самом деле должны были назвать не Коскэ, – сказал я ему, спящему кверху пузом вместе с Кларой. – Тебя должны были назвать не в честь папы, а тем именем, которое он придумал.

Коскэ продолжал спать, будто не слышал моих слов. Но судя по приоткрывшимся глазам, наверное, он просто игнорировал меня.

В последнее время я всё сильнее стал сомневаться в том, что Коскэ не понимает человеческую речь. Недавно я заметил, что он слушает нас, когда мы разговариваем с мамой.

– Смотри, Коскэ следит за нашим разговором!

– Он всё равно ничего не понимает, – невозмутимо ответила она.

– Да нет же, он как будто понимает, о чём мы говорим, – сказал я, и мама рассмеялась.

– Такого быть не может.

Мама, конечно же, была права. Но меня это не успокоило. Поэтому я стал пытаться с ним заговорить.

– Тебе нравится твоё имя? Ты скажи, если тебе больше нравится другое, – продолжал я. – Хотел бы я, чтобы тебя звали тем именем, которое выбрал папа. Почему же он мне его не назвал…

Коскэ проснулся и внимательно посмотрел на меня, после чего вышел из гостиной. Вскоре я услышал лай из коридора. Когда я подошёл, Коскэ сидел у лестницы. Судя по всему, он хотел подняться на второй этаж. Миниатюрные таксы не могут подниматься по лестнице своими короткими лапами, поэтому мы с мамой всегда их спускаем и поднимаем.

Когда я отнёс его на второй этаж, Коскэ подошёл к кабинету и поскрёб лапой дверь. Видимо, он хотел зайти внутрь.

– Мама будет ругаться, если зайдёшь туда без разрешения.

Коскэ всё равно продолжал царапать дверь.