Очень смешно показалось, что его бабушка может быть в их отряде, где одни только ребятишки.

Но бабушка даже не улыбнулась.

– А я уже давно в вашем отряде! – сказала она. – Счастливо!

Лёня удивился, хотел что-то сказать, что-то спросить, но бабушка уже закрыла калитку.

Лёня и Аринка вышли на дорогу.

– Эй, вы, кони, мои кони! – крикнул Лёня, и лыжи его засвистели по накатанной снежной дороге.

Аринка не кричала «Эй, вы, кони!», но не отставала от Лёни. Она была молчалива, всё думала и думала о чём-то.

А лыжная их дорога всё бежала да бежала к дому. Через большой луг. Через шоссе, где из-за машин был опасный переход. Через пригорки и овражки, по мостам через речки…

Наконец показались знакомые крыши родного колхоза. Теперь уже можно и не спешить, дом недалеко.

– Лёня, а всё-таки скажи, когда ты щёку оцарапал? – спросила Аринка. – Ведь вчера у тебя царапины не было!

– Когда к зайчатам сунулся, вот когда, – ответил Лёня, – а ты потом сказала, будто я хотел зайчат погубить. Будто я нарочно там свои следы оставил, чтобы ни одна зайчиха их кормить не стала!

– Лёня!.. – начала Аринка.

Но Лёня не хотел её слушать:

– Да, ты так сказала! Ты так сказала!

– Я знаю, что сказала! – закричала Аринка. – А что бабушка Марфа нам велела? Ага? Забыл? Бабушка Марфа велела дружбу беречь. Если дружбу потеряешь, потом всё время будешь жалеть. И уж тогда ничего поправить нельзя. Забыл, да?

– А какая это дружба, если ты…

– Ну я же просто так сказала, нечаянно. Мне просто очень жалко было зайчаток!

Лёня остановился:

– Подожди. Так, значит, это всё на самом деле было? Ведь не мог же нам один и тот же сон присниться?

– Ой, Лёня, – сказала Аринка с удивлением, – значит, и вправду было. Вот чудеса-то!

– Потому бабушка и сказала, что она тоже в нашем Отряде Защитников Слабых состоит. Вот оно что!

– Ой, какая у нас бабушка! – У Аринки от радости заблестели глаза. – Мы скоро опять к ней пойдём. Ладно?

– Ладно!

И они, забыв свои обиды и раздоры, побежали домой.

Корней по-прежнему «Всех-Умней»

Лёня был ещё у околицы, а Дружок уже услышал, что он идёт. Дружок выскочил со двора, залаял от радости и бросился ему навстречу. Он вчера весь день ждал Лёню. И всю ночь ждал, всё просыпался, всё прислушивался. И очень тосковал. Разные плохие мысли лезли ему в голову. А вдруг Лёня совсем не вернётся – что тогда? Тогда прямо как и жить, неизвестно. И вообще, если бы Лёня любил свою собаку, разве он оставил бы её так надолго? Разве не взял бы с собой?

Нет, Лёня, значит, вовсе не любит Дружка. Ну и Дружок тоже не будет больше бегать за ним. Пускай Лёня ходит один, а Дружок будет лежать в своей конуре. Или будет бегать с другими собаками. Вот и всё.

Так думал Дружок, а сам всё время прислушивался, не идёт ли Лёня. Не слышно ли Лёниных лыж?

И вот услышал. И обиду свою забыл, и тоску свою. Лёня погладил его по шёлковым ушам, и Дружок сразу всё простил. Потому что он знал, что такое настоящая любовь.

Дружок проводил его под навес, постоял, пока Лёня снял лыжи. Потом дошёл с ним до крыльца. Лёня ещё раз погладил его, и Дружок, совсем счастливый и успокоенный, улёгся в своей конуре.

В холодных сенях, у двери в избу, сидел Кот.

– Наконец-то, – проворчал он, – хоть кто-нибудь мне откроет дверь. Все лапы можно отморозить, пока догадаются впустить в избу.

Лёня усмехнулся.

– А ты что думаешь, – сказал он, – я так спешил домой только для того, чтобы тебе дверь открыть?

Кот очень удивился:

– А разве нет? А тогда для чего же тебе было спешить?

Кот первым вошёл в избу.

– Ну вот и наш Алексей!.. – сказала мать. – Как там бабушка?

– Устал? – спросил отец. – Или ничего?

– Ничего! – ответил Лёня. – И у бабушки всё хорошо. На праздник обязательно приедет!

– Ну, значит, праздник у нас будет весёлый, – сказала Феня, – я люблю, когда бабушка приезжает!

– Сколько пустых разговоров, – сказал Кот. – А чтобы налить мне в миску молока, никому в голову не приходит. Неужели они не видят, что я сижу и жду?

– Вижу, вижу, – сказала мать, – сейчас дам.

И налила Коту молока.

Кот попил молока, умылся и отправился спать на Лёнину постель. Он лежал на одеяле и ласково мурлыкал. Сейчас для него уже весь мир был хорош и все люди хороши. Только бы Лёня его не потревожил, когда будет ложиться спать.

Наутро Лёня пошёл к своим друзьям – Феде и Ванюшке.

Вскоре пришла и Аринка. А потом подошёл Корней-Всех-Умней.

И Федя и Ванюшка стали спрашивать, как ходили к бабушке Марфе. Лёня и Аринка всё им рассказали. Они рассказывали про эту волшебную ночь долго и подробно. Если что-нибудь забывал Лёня, Аринка напоминала ему. А если Аринка ошибалась, Лёня поправлял её.

Ребята слушали затаив дух.

– Алексей, – сказал Федя, когда рассказ кончился, – а можно и мы с Ванюшкой когда-нибудь к твоей бабушке пойдём? А?

– Она сама к нам приедет, – ответил Лёня, – тогда и спросим. Думаю, что можно. Она же из нашего отряда!

А Корней-Всех-Умней стоял в стороне и делал вид, что совсем не слушает такую пустую болтовню. Однако он стоял и слушал.

– И всё наврали, – сказал он, – по снегу без лыж никогда не пройдёшь. Сразу провалишься.

– А вот мы не провалились! – запальчиво ответила Аринка.

– И чтобы там все эти зайцы, да птицы, да ещё и Медведь с вами разговаривали?.. Ха! Так я вам и поверил. Пускай дураки верят. А я дураком никогда не был и никогда не буду.

Корней-Всех-Умней сунул руки в карманы, засвистел и пошёл куда-то.

Что ж поделаешь? Корней, конечно, ничему поверить не мог. Потому что с ним ни одна птица, ни один зверь разговаривать не станут. А если он захочет пройти по сугробам без лыж, то обязательно в снег провалится!