— Не могу судить о тех, кого вы назвали, но с последней частью вашего утверждения полностью согласен! — влез в разговор продавец.

Но Снежана, как видно, была нечувствительна к комплиментам. Она сняла серьги, положила их на коробочку и, не поблагодарив продавца, круто повернулась и вышла из салона. Света заметила, что она как-то помрачнела.

— Я сказала Что-то не то? — спросила Света.

— Ты? — переспросила Снежана, не взглянув на нее. — Все в порядке, не обращай внимания. Просто я так люблю камни, что каждый раз после того как посмотрю на них, мне становится грустно. Только не спрашивай почему я не люблю, когда мне лезут в душу.

— Хорошо, не буду, — покорно согласилась Света.

— Нет! — вдруг воскликнула Снежана, неожиданно остановившись посреди улицы.

У Светы от тревоги душа ушла в пятки. Но, взглянув на Снежану, она увидела, что та улыбается с довольным и немного плутоватым видом.

— Гулять вот так, без денег, неинтересно.

Нужно что-то придумать. Ты подожди Меня здесь, а я сейчас вернусь.

Света и не думала возражать. Да она бы и не успела, так как Снежана, по своему обыкновению, исчезла, не дав подруге возможности ответить. Проследив за ней взглядом, девушка увидела, что Ровенская снова заходит в тот самый ювелирный магазин.

«Что она еще придумала?» — с беспокойством подумала Света и медленно направилась к магазину, заранее зная, что никогда не войдет туда если Снежана велела ей ждать на улице.

Ждать пришлось долго. Ровенская вышла лишь спустя полчаса. Несколько раз Света порывалась войти за ней, но, конечно, не сдвинулась с места, оставаясь шагах в двадцати от входа и сходя с ума от неизвестности и тревоги.

— Добыла! — с сияющим лицом воскликнула Снежана.

— Что добыла? — не понимала Света.

— Денег, чего же еще! — пояснила, Снежана с таким видом, будто это само собой разумелось.

— Ты добыла деньги в ювелирном магазине?

— Ну да! Только не надо об это сообщать всей улице. Хотя я, конечно, ничего противозаконного не совершила.

— А как ты их… добыла?

— Все тебе знать надо! — засмеялась Снежана. — Не боишься, что быстро состаришься? Добыли, и ладно. Теперь пойдем их тратить с чистой совестью.

Но Света не двигал ась с места.

— Ты точно не сделала ничего плохого?

— А если бы и сделала, ты бы от меня убежала? — парировала Снежана.

— Не знаю! — честно ответила Света, ей вдруг стало не по себе.

— Да не волнуйся, ты! — Снежана легким движением коснулась ее руки. — Я просто продала этому дядьке кое-какую вещицу. А заодно попросила его попридержать те замечательные изумрудные сережки, которые нам с тобой так понравились.

— Ах, так ты, значит, продала какую-то драгоценность? — У Светы точно гора с плеч свалилась.

— С виду ты кажешься гораздо смышленее. Неужели мне так и придется по два раза растолковывать тебе одно и то же?

— Просто у меня еще никогда не было такой подруги, как ты, — Призналась Света, Словно этим все и объяснялось.

— И не будет! — уверенно заявила Снежана и Пошла вперед.

8

В следующий понедельник Красовская собиралась в школу уже совсем в другом настроении, чем неделю назад. Теперь она чувствовала себя победительницей и была уверена что Снежана не бросит ее. «После того, что мы с ней пережили, — размышляла Светлана, — она не сможет от меня отказаться».

Накануне она вернулась домой в половине одиннадцатого вечера. Хорошо, что папы не было дома, иначе разразился бы грандиозный скандал. Но и от мамы Свете хорошенько досталось. Тамара Георгиевна потребовала от дочери объяснений. Светлана пролепетала что-то несвязное, придуманное на ходу.

— Я не верю, что ты все это время провела с Ровенской, — строго возразила мама.

— Я ей помогала по учебе, она сильно отстала от программы.

— В таком случае, где же твои учебники и тетради? — с недоверием расспрашивала Тамара Георгиевна.

— Остались у Снежаны, мы по ее учебникам занимались. А потом мы так устали, что решили прогуляться по скверу. У нее два громадных добермана, мы их выгуливали, — врала Света почем зря.

— На первый раз я тебя прощаю, — сдалась мама, — но только при условии, что это больше не повторится.

— Хорошо, мы больше не будем засиживаться так поздно, — с самым честным видом пообещала Света.

— А почему бы этой Ровенской не заниматься у нас дома? Ведь это нужно ей, а не тебе?

— Мамочка, неужели ты думаешь, что я приведу такую девочку, как Снежана Ровенская, в нашу квартиру? — Света даже ужаснулась от такого предположения.

— Значит, ты нас стыдишься?

Света увидела, как покраснела мама.

— Мам, ну ты же знала, в какую школу меня переводишь. Я никому там не ровня. Мне просто повезло, что Снежана обратила на меня внимание, иначе я осталась бы в одиночестве.

— Тогда позволь узнать, почему Ровенская одарила тебя такой честью? — язвительно сказала Тамара Георгиевна.

— Я тоже об этом думала, — ответила Света с самым искренним видом, — но не могла понять. Потом спросила у Снежаны, она сказала, что я ей понравилась больше всех девочек в классе. К тому же я хорошо учусь и буду помогать ей нагонять программу, — добавила Светлана.

— Это больше похоже на правду, но все-таки не понимаю: неужели у ее родителей не хватило ума нанять ей репетиторов?

— Наверное, Снежане легче нагонять упущенное с одноклассницей, чем с репетитором. Нина Викторовна говорила тебе, что Ровенская — сложная девочка. Я и сама еще не совсем разобралась, что у нее на уме. Но она мне нравится, и я уже не чувствую себя такой одинокой. Это хорошо, правда, мам?

— Мне тревожно, — призналась Тамара Георгиевна, — я прошу тебя быть благоразумной.

— Конечно; мам, я буду очень благоразумной, — клятвенно пообещала Света и убежала в ванную, чтобы закончить неприятный разговор, от которого ей самой становилось не по

себе. “

В последнее время ей приходилось слишком много врать, изворачиваться, ней самой это не слишком нравилось. Она утешала себя надеждой, что скоро все изменится, и с помощью Снежаны она научится быть такой же уверенной в себе, смелой, бойкой на язык, как ее новая подруга. Света восхищалась Ровенской. Они провели вместе все воскресенье, и каждую минуту новая подруга удивляла Свету. Одноклассница была такой непредсказуемой, такой, неистощимой на выдумки, что Светлана ходила за ней словно завороженная, и делала это с огромным удовольствием. Красовская добровольно подчинилась рабству, и это состояние очень нравилось ей. Света мечтала почерпнуть от своей новой подруги качества, которые, как она надеялась, помогут ей приблизиться к осуществлению