– Теперь это ваше.

Она снова села за стол и сделала глоток остывшего черного чая.

– И вот что еще: не хочется выглядеть паникершей, но и дурой тоже быть не пристало, поэтому скажу то, что вы и сами наверняка заметили: Генрих Осипович позвонил мне с вопросом про флешку с результатами исследования генома жертв Сфинкса через десять дней после того, как тот убил двоих в квартире на Васильевском острове. А еще через два дня у него оторвался тромб – во всяком случае, так утверждает та молоденькая девочка-патологоанатом, которая делала вскрытие. Искренне надеюсь на то, что у вас здоровое сердце.

– Я регулярно его тренирую, – отозвалась Алина.

– Вот и прекрасно. Вы мне очень понравились, я как будто узнаю себя сорок лет назад, ту, которой была тогда дерзкой и смелой. Я бы хотела и сейчас быть такой. Знаете, я терпеть не могу всяких выражений наподобие «жизнь сложилась…» или «заставила»: мы сами складываем ее, и никто нас не заставляет, к примеру, выходить замуж, рожать детей, но… Порой приходится о чем-то жалеть.

Алина снова увидела блеск в голубых глазах – на этот раз то была давняя, много времени не получавшая выхода страсть к загадкам и приключениям, так хорошо знакомая ей и жившая у нее в душе так же, как и в Леночке Смерть, отказывающейся даже на исходе седьмого десятка лет становиться Еленой Владимировной. Она встала и протянула руку.

– Спасибо вам огромное, Лена. Мы обязательно будем на связи.

– Очень на это надеюсь, – ответное рукопожатие было холодным и твердым. – Если выживете, непременно дайте мне знать, чем все закончилось. Я просто смерть как любопытна.

* * *

В машине Алина взяла телефон, чтобы написать Адахамжону: он был явно уязвлен тем, что они с Зоей вдвоем предприняли ночную вылазку на дачу покойной Раисы буквально сразу после того, как высадили его из машины, хотя и старался не показывать, что обижен, когда выслушивал рассказ про их похождения и забирал копию дневника. Теперь она хотела исправиться и пригласить его в офис, чтобы рассказать о встрече с Леночкой Смерть и вместе посмотреть, что обнаружится на флеш-карте от Генриха Осиповича, но увидела один пропущенный звонок и сообщение:

«Алина Сергеевна, здравствуйте! Подскажите, удобно ли будет вечером встретиться? Есть новости насчет дневника».

Похоже, сегодня был день открытий.

Адахамжон появился точно в назначенный час, к шести вечера, когда во дворе сгустились сизые сумерки, словно кто-то обмакнул в прозрачную воду кисточку с аквамариновой акварелью. Солнце еще не зашло, но его не было видно из-за низких туч и домов, и день, словно пораженный осенней сонливостью, клонился в дремоту.

Алина рассказала про исследования покойного Левина и показала флешку, вызвав прилив оптимизма у Зои и вежливый интерес Адахамжона.

– Безусловно, это любопытная информация, но сама по себе она вряд ли может иметь практическое применение без понимания, как именно преступник определял носителей некоей генетической аномалии, о которой идет речь.

– Но если мы это поймем, то и вычислить злодея станет гораздо проще, – возразила Зоя.

– Зачем его вычислять? Раиса Игнатьева буквально указала нам на него в своем дневнике.

Адахамжон держался по обыкновению бесстрастно, но Алине показалось, что он хотя бы немного, но наслаждается ситуацией. Они с Зоей уселись за стол. Адахамжон расположился напротив и открыл ноутбук, похожий на консультанта, готового начать презентацию проекта трансформации корпоративной культуры.

– Как вам известно, я использую в работе алгоритмы искусственного интеллекта, что очень помогает в поиске и систематизации информации, после чего на основе проведенного анализа предлагаю возможные выводы, имеющие ту или иную степень достоверности. Однако в данном случае ответ на так называемую загадку дневника очевиден настолько, что я мог бы дать его практически сразу, если бы вы сочли нужным предложить мне присоединиться к вашим изысканиям в доме Игнатьевой.

Он сделал паузу. Алина и Зоя скромно промолчали. Адахамжон продолжал.

– Первый вопрос, который приходит в голову при чтении так называемого «Дневника наблюдения за чудовищем», это где именно Раиса могла его наблюдать? Если отбросить версию сумасшествия и галлюцинаций, которая сразу обессмысливает попытки логического анализа, то вариантов остается не так много, с учетом того, что Игнатьева почти всю свою жизнь провела, не выходя дальше магазина и почты в дачном поселке. Уже на этом этапе многое делается очевидным даже для простого читателя детективов, причем не из самых сообразительных…

– Вот как я, например, – заметила Зоя.

– А я и детективов не читаю, – отозвалась Алина.

– Простите, – Адахамжон слегка покраснел. – Я немного увлекся. Тем не менее, ответ на вопрос буквально лежал у нас под ногами, а подсказка в первой же дневниковой записи не оставляла сомнений: «…я успела его сжечь…»

– Похоже, я как раз не из самых сообразительных, – сокрушенно констатировала Алина.

Адахамжон покраснел еще больше.

– Еще один вопрос, напрашивающийся после посещения дачи Игнатьевой: зачем уединенно живущая швея выписывала такое огромное количество периодических изданий самой разной тематики, в том числе и достаточно узкоспециализированных, например, журнал «Генетика»? Совершенно явные ответы на эти вопросы в сочетании с четкой датировкой в дневнике не оставляли вариантов для разных гипотез. С помощью алгоритмов я сделал обзор публикаций в газетах и журналах за июль 1977 года, а потом провел аналитику. Разгадка нашлась практически сразу в седьмом номере «Наука и жизнь».

– Господи, – выдохнула Зоя. – Она увидела Сфинкса в журнале.

– Совершенно верно, – подтвердил Адахамжон. – Судя по всему, это и явилось тем потрясением, которое определило всю ее дальнейшую жизнь.

– Она сожгла тот выпуск, но потом стала следить за теми изданиями, где публикации о нем могли появиться с наибольшей степенью вероятности, – подхватила Алина, – и всякий раз, когда находила эти статьи, делала запись в дневник.

– Похоже, у нашего Сфинкса впечатляюще обширный пресс-кит.

Адахамжон кивнул.

– После положительного подтверждения первичной гипотезы я скорректировал задачу для алгоритма, добавив к условиям датировку и уже известное имя. Совпадение оказалось стопроцентным: во все указанные в дневнике даты в различных газетах или журналах были опубликованы статьи с фотографиями одного и того же человека.

Жестом фокусника, достающего шарик пинг-понга из-за уха потрясенного зрителя, Адахамжон развернул ноутбук к Алине и Зое. На экране появилась обложка «Науки и жизнь» от июля 1977-го: какие-то пальмы, группа людей на фоне города, лежащего в тумане на берегу моря, и текст с лидами.

«Советское Закавказье –