А свидетели с состраданием взирали на мучения Нины. Ватные ноги Нины плохо слушались приказов её мозга, она то приседала на корточки, то вновь пыталась подняться. Это первым увидел Александр Николаевич и предложил обессилевшей от ужаса девушке помощь – хотя бы опереться на него, держаться за протянутую руку.

– Спасибо, – слабо отозвалась она, шагнув к скамейке автобусной остановки, держась за руку. – Мне, действительно, надо присесть и успокоиться. Как я раньше не догадалась до этого, измучилась стоя…

Они дошли до скамейки остановки и присели для разговора по душам, чтобы девушка могла снять внутреннее напряжение. К ним быстро подошел Петр и тоже присел по другую сторону от Нины, оставляя девушку в центре внимания между мужчинами. Александр Николаевич догадывался о том, что в памяти Нины, как и в памяти Петра оказались стёртыми воспоминания о ходьбе на руках между памятниками генерала и философа-спиритуалиста. Но он чувствовал, что девушке, потрясённой смертью бывшего жениха, надо было выговориться. Звенья цепочки-то связывались воедино: размолвка жениха и невесты, беременность невесты, свидание в обители Нины и Петра, драка Петра одного против троих, наконец, последние стихи Бориса, читанные на ухо Нине перед его гибельным побегом навстречу смерти под колёсами судьбы…

– Борис прочитал мне последние стихи, которые только что сочинил в уме или в душе, не положив их на бумагу… Я обязательно должна их вспомнить… Обязательно вспомнить должна… Из-за моего ступора в момент столкновения Бориса с автомобилем они вылетели из головы, но я их обязательно вспомню эти странные гибельные стихи… Может быть, они помогут всё связать воедино, все звенья, которые пока рассыпаны…

– Странные стихи покойника, говоришь, они не помогут возродить его к жизни… – мрачно пошутил Пётр. – Чего он увязался с нами, точнее, с тобой, Нин… Смылся бы вместе с теми двумя отморозками и остался бы жив… Кстати, ты их видела раньше?..

– Где-то видела, но не вспомню… Потрясение от гибели Бориса вытеснило все возможные воспоминания, всё как-то жутко исказилось, как будто всё подстроилось по мановению бесовской палочки…

– Может, его надо было удержать, Нин, возле себя после прочтения стихов перед его побегом…

– Откуда мне знать, что он решил перебежать дорогу перед машинами, тем более, на красный свет?..

– А ведь мог бы перебежать, Нин…

– Мне тоже так сначала показалось, мог бы… Но кто мог бы знать, что иномарка мчит с такой дикой скоростью…

Когда к скамейке остановки подходил Глебыч, Нина с тревогой в голосе спросила Александра Николаевича:

– Мне надо рассказать полицейским, что драка Бориса с Петром случилась из-за меня? И о стихах последних перед самой гибелью имеет смысл им рассказывать?

Александр Николаевич без всяких задних мыслей ответил без промедления:

– Говорите то, что считаете нужным.

Глебыч на этот счёт имел сугубо противоположное мнение. Пожевав губами, он осторожно посоветовал:

– Если спросят, отвечайте, как есть, как было. А по собственной инициативе рассказывать о драке Петра с Борисом, да ещё с двумя отморозками, я бы не стал. Вдруг эту драку служители порядка сочтут мотивом к самоубийству Бориса? Как будете при этом выглядеть вы, Пётр? Потянете за собой и Нину, как повод для драки и самоубийства после избиения Бориса – не так ли?

– Я об этом не подумала…

– И я об этом тоже не подумал, – сказал, поморщившись и потом чему-то улыбнувшись, Пётр. – Если бы вы не остановили нас командой «Брэк» и не объявили меня победителем в схватке, я бы под кураж мог бы изуродовать, или даже убить Бориса и тех двоих… И не было бы попытки самоубийства Бориса на дороге, или убийства… Мне показалось, что за рулём была женщина… Номер иномарки не запомнил, а женщину за рулём запомнил…

– Об этом непременно надо рассказать полицейским и следователю… – Глебыч задумался на мгновение и предложил. – Давайте обменяемся номерами мобильных телефонов для оперативной связи… – Он вытащил из кармана записную книжку и авторучку. – И вы, Николаич, оставьте свой номер телефона… И по текущему делу поговорим и вообще, у меня есть куча вопросов по вашей книге. С лёгкой руки Прокофьича, которому вы подарили своё произведение, я купил вашу малотиражную книгу… Так что ждите вопросов от заинтересованного читателя и продолжения научных дискуссий на острую тему Психеи, Лопатина, ДНК, масонов и глобалистов…

– Всегда к вашим услугам… – Александр Николаевич сходу забивал в свой телефон номера мобильников Петра, Нины, Глебыча. – Звоните, буду рад.

– Значит и договорились, Николаич, – хлопнул в ладони Глебыч, – извините ещё раз, если нарушил ваши планы с Прокофьичем поговорить у могильного памятника Лопатина тета-тет…

– Нисколько не сожалею о встречи втроём, у меня тоже накопилась к вам куча вопросов, только всё это надо обдумать в спокойной обстановке, отошедши от душевного стресса, как говорят, на заранее приготовленные позиции…

С холодеющим сердцем Николаич обратился к Нине:

– Вы обязательно позвоните мне, как освободитесь, расскажите подробности вашего последнего разговора с Борисом. Может, вспомните его стихи, сочинённые им перед самой гибелью… Как-то у меня не складывается всё в намеренный акт самоубийства… Может, иная судьба выпала вашему Борису…

Нина вспыхнула от произнесённого словосочетания «вашему Борису», но быстро взяла себя в руки:

– Вы считаете, что мне нужно всё подробней оговорить в полиции, чтобы потом совесть не мучила?..

– Непременно вместе с Петром, – уклонился от прямого ответа Александр Николаевич. – Непременно вместе, а до этого оговорите с ним, что подлежит разглашению, а что нет. Вместе сподручней, если вы с Петром готовы и дальше именоваться женихом и невестой.

Она тяжело вздохнула и ничего не ответила, видя, что к ним приближается молодой полицейский с приглашением пройти в отделение.

– Следователь из прокуратуры на подъезде… А наш дознаватель уже ждёт не дождётся опроса свидетелей… Из машин никто не согласился давать показания по горячим следам, все торопятся по делам, ценят своё рабочее и нерабочее время… Силой что ли мне тащить их в отделение?.. Нет у меня такого права. Дознаватель и следователь будут их вызывать в случае надобности…

В отделение на правах свидетелей трагического происшествия и гибели по неосторожности пешехода, движущегося на красный свет светофора, пошли Пётр, Нина и тёзки Владимир Прокофьевич с Владимиром Глебовичем. У Александра Николаевича была на вечер назначена важная встреча, посему он предложил «быть всё время на телефоне», чтобы в случае чего подтвердить ту или иную полезную для следствия информацию.

– В случае острой необходимости подъеду в отделение завтра, – он передал полицейскому свою визитку.

– Отлично… Если вы и ваши