Где-то кричал Филипп, неистовствуя в ярости, ужасе и негодовании.

Что-то случилось, и время вновь потекло с обычной скоростью. Пальцы Алекса нащупали маленький снаряд с взрывчаткой; вытащив, он закрепил его на скале и отбежал по коридору назад. Когда снаряд сработал, раздался громкий взрыв.

Тут же ринувшись назад, Алекс вбежал в Зал. Он вновь оказался лицом к лицу с Клементом.

– Ты выродок! Предатель! – вскричал отец и, подорвавшись, обрушился на Клемента.

Тот, отпрянув, схватил побледневшего чародея из Круга и швырнул его на Филиппа. Отец Алекса, словно ослепнув от ярости, врезался в бок своего коллеги. Тот, споткнувшись об алтарь, поскользнулся на крови – и разбил голову о камень. Его кровь смешалась с кровью Рафаэля, чьего образа было уже не различить, и тоже влилась в разрушительный ритуал.

Клемент использовал это замешательство, чтобы исчезнуть из Зала. Алекс вновь был вынужден дать ему уйти, так как отец бессильно рухнул рядом с останками Рафаэля.

– Сын мой! Что ты наделал, что ты наделал? – кричал он, пытаясь прижать Рафаэля к себе.

Алекс потряс его за плечо – и лишь в последний миг сумел увернуться от удара кулаком.

– Отец, это я! – закричал он, перекрывая грохот магии, собравшейся в исступленное чудовище. – Нам нужно бежать, скорее!

Отец уставился на Алекса пустым взглядом.

– Мой сын… что произошло… как же он мог…

– Как же ты мог? – взревел Алекс, теряя терпение. Если не убраться отсюда сейчас же, магия поглотит их – в точности как Рафаэля и того волшебника.

– Ты смеешь…

– Ты примкнул к этому заговору. Ты доверился такому, как Персеваль Клемент, не заметив, что он лишь использует вас! Ты втянул в это Рафаэля. Ты – с твоим дрянным представлением о мире, в котором это, – Алекс указал на брата, и его охватила странная смесь ярости, скорби и бессилия, – стало бы новым порядком. Оттого ты ответственен за это ровно так же, как и тот, кто вскрыл Рафаэлю горло!

Филипп смотрел на него будто на призрака. Алекс не обманывался: отец не увидит, насколько он неправ. Но его сын мертв. Его любимый старший сын и наследник погиб. Они оба были выброшены Клементом, как сами обыкновенно выбрасывали людей, не согласных с ними.

– Идем же! – вскричал Алекс, грубо потянув отца вверх. Ему стало ясно: он сильнее его.

Филипп огляделся и, поняв, что произошло и что сейчас начнется, позволил увести себя прочь.

Преодолев коридор, они вернулись к развилке. Казалось, что-то защищает пути вблизи Зала Мертвых от испепеленных чар, потому что здесь голубое сияние было слабее. И все же Алексу не верилось, что Зал продержится еще долго. Рафаэль был не единственным, кто отдал свою жизнь: об этом говорили усилившиеся громы и скрипы.

Филипп оглянулся назад.

– Рафаэль…

Алекса захлестнула злоба. Он не любил своего брата. Может быть, даже ненавидел. Но смотреть, как его принесли в жертву, швырнув словно беспомощную куклу… слышать его крик… знать, что теперь он мертв и ничто уже не изменит того, что они не любят друг друга.

– Я не хотел этого, – прошептал Алекс, борясь с комом в горле.

– И я. – Филипп смотрел на него, мучительно выражая величайшее раскаяние, на какое он теперь был способен.

Алекс кивнул.

– Я знаю. Не могу представить, что сейчас творится в тебе, но если ты хочешь что-нибудь исправить, если хочешь позаботиться о справедливости для Рафаэля, то сейчас ты отправишься за подмогой. Собери здесь внизу тех, кто не предал Париж. Нам понадобится подкрепление.

– Нам? – переспросил Филипп.

– Моему Кругу и мне.

Эти слова сами скользнули с языка, и не были лживы. Сейчас они станут проводить, возможно, величайший ритуал, какой Париж видел за многие годы. Ритуал, чтобы защитить людей и весь город. Они, несколько человек, никогда бы не собравшихся по доброй воле, рискнут всем, чтобы спасти людей, которые на протяжении половины жизни осуждали их.

Если это не делало их Кругом, то Алекс не понимал ничего.

Оставив отца без дальнейших объяснений, он поспешил по коридору дальше. Филипп Фабре должен был теперь сам решить, во что он ценит свою жизнь.

Глава XXXVI

Сирена

Сирена как раз подумывала о следующей тираде итальянских ругательств (stronzo[19] вылезало несоразмерно часто), как вдруг Алекс вывалился на балкон.

– Проклятье! – вскричала она, пока он искал, как спуститься вниз.

Сирена встретила его на полпути и ударила в грудь. Он ответил ей, обхватив руками и крепко прижав к себе. Его одежда была холодной и мокрой.

– Рафаэль мертв, – сказал он в ее волосы, едва не плача.

Сирена медленно ответила на его объятия – и ощутила, как он дрожит, насколько он устал.

– Что случилось? – спросила она. Она не знала, что говорить. Или что чувствует Алекс. Должно быть, он и сам не знал этого наверняка.

Алекс слегка отстранился от нее, чтобы и остальные могли понять его лучше. Даже Улисс оторвался от своей работы.

– Персеваль Клемент обманул предателей Круга и убил Рафаэля, чтобы создать новые источники испепеленных чар. Полагаю, мой брат был не единственным. Скоро они пробьются через стены и ворвутся в этот Зал.

Эла, подойдя, коротко пожала его руку.

– Мне жаль.

– И мне. Наверное. Не знаю. – Алекс выдавил горькую улыбку и покачал головой. – Неважно, спросите меня о моем самочувствии позже. Есть ли у нас план?

– На самом деле мы почти готовы, – откликнулся Улисс, бросив на Ори вопрошающий взгляд; Ори кивнул. – Мы проведем очаровательный небольшой ритуал, который либо убьет нас всех, либо спасет. Ставки еще принимаются.

– По пути сюда я подслушала Персеваля и его людей. Они говорили, что только используют Круг. Но я бы и не подумала…

Покачав головой, Эла поджала губы. Алекс потрепал ее по плечу.

– Ты бы и не смогла ничего сделать. Я был всего в нескольких метрах – и оказался недостаточно быстр. Клемента чертовски нельзя недооценивать. Расскажите мне, что мы собираемся делать.

– Под балконами – фокусные точки, – начал рассказывать Улисс; наконец и Сирена смогла сосредоточиться на его словах. – Каждый из нас встанет под своим балконом. Перед тем я начерчу на ваших ладонях руны, посредством которых мы будем связаны с магией и между собой. Затем я активирую определенную часть рун в Зале, связанных с