Утро принесло облегчение и мысль, какой же он паникер. Ему почудилось, будто статуя двигалась, очевидно же! Подтвердить, вправду ли он видел фигуру ангела в дверях, Гена уже не мог, у страха глаза велики, запросто могло и померещиться.

Он позавтракал, вылил остатки водки в раковину, вытащил из шкафа нераспечатанную бутылку вина, открыл и тоже вылил, дав себе слово больше не покупать спиртное.

Позавтракал, прошелся по умытому вчерашним дождем саду, прислушался к себе. Все хорошо, все спокойно.

Пришло оповещение, что можно получить документы, Гена порадовался и этому, и тому, что увидит Катю. Возможно, она и сама жалеет, что нагрубила вчера.

Гена отправился на почту, и сегодня все прошло отлично. Катя выдала ему документы, они мило побеседовали о природе – погоде, а потом она сказала, что работа у нее нервная, бывает, срывается, вот и вчера испортил ей настроение тот старикан, а она взяла и…

– Что вы, Катя, я все понимаю и не обижаюсь.

Они улыбнулись друг другу и – о, чудо! – Катя дала ему свой номер. Горюново, конечно, паршивое место, но пара кафешек найдется, и Гена решил завтра же позвонить, пригласить Катю. Собравшись уходить, он спросил про здание на улице Грибоедова, где, судя по всему, пожар был.

Катя нахмурила гладкий лобик и сказала:

– Это бывший дом культуры. Мама рассказывала, в девяностые там клуб располагался, дискотеки проходили. Вы правы, пожар случился ужасный. Много парней и девчонок погибло. Хотели клуб восстановить, начали, но бросили. А потом еще дикая история была. Местный художник статую сделал – плачущего ангела. Поставили во дворе, перед клубом. В память о погибших.

Гену словно иглой кольнуло. Ангел!

– Но было в фигуре той что-то неправильное, нечестивое, люди боялись подойти близко. Многим чудилось, что статуя следит за ними, а еще говорили, она перемещается с места на место. Некоторые считали, что неупокоенные души жертв пожара внутри заперты! Поговаривали, это ловушка для духов, представляете? – Катя покачала головой. – Глупости. Такого не бывает. Художник, кстати, спился и повесился по пьянке. А статую убрали куда-то. Вроде разбили даже, но точно не скажу. Это давно случилось, меня тогда и на свете не было.

Они с Катей поговорили еще немного, а потом явились посетители, и Гене пришлось уйти, чтобы не мешать. Он был воодушевлен, одухотворен и счастлив, даже рассказ о страшной трагедии и загадочном истукане не мог подавить звенящее в груди чувство счастья.

Когда шел обратно, расхрабрился и решил заглянуть в здание бывшего клуба, чтобы убедиться, что статуя стоит на месте, не двигается и ничуть не способна напугать.

Странно, но дверь оказалась на замке. Гена подергал ручку, не сумел открыть ее и ушел восвояси. Видимо, все же есть сторож, и он решил запереть дверь. Может, видел вчера Гену (позорище!).

Ладно, так или иначе, историю на этом можно считать законченной.

Возле калитки Гену подкарауливал сосед.

– Ты чё бандуру к себе притащил? И как только допер! – Он засмеялся, заперхал. – Я пришел, гляжу – торчит! Выпить не хошь?

Гена отказался, не понимая, о чем он толкует, какая бандура, и сосед пошел прочь, продолжая кашлять.

Войдя во двор, Гена чуть в обморок не упал. Неподалеку от крыльца высился черный ангел. Гена доковылял до статуи, пытаясь сообразить, как такое возможно, откуда она взялась, кто мог притащить ее и с какой целью.

Он протянул руку, тронул гладкую поверхность. Стоило пальцам соприкоснуться с нею, как раздался тихий треск, по телу прошел разряд тока или что-то вроде того, голову прострелило болью, а после Гена потерял сознание.

… Когда он пришел в себя? Непонятно, но в первый миг показалось, что он снова очутился на больничной койке, лежит, закованный в гипс, не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

«Опять? Я что, сызнова в аварию попал? – Следом его озарило: – Или на меня статуя опрокинулась?»

Гена распахнул глаза.

Что происходит? Он не лежал, а стоял, причем стоял во дворе своего дома. Вот крыльцо, вот калитка, а вот сосед – опять явился, будь он неладен.

– Генка, ты где? – хрипло проговорил тот. – Вот же хреновина!

Теперь он смотрел прямо на Гену, и тот с ужасом осознал, что находится внутри статуи или же…

Или же он и есть статуя!

– Уродина, – не успокаивался сосед. – Громадная, сволочь. Как он ее приволок? Спер, что ли? Как будто я эту образину уже видел где-то!

– Конечно, видел! Ты в Горюново всю жизнь живешь, – хотел сказать Гена, но не смог.

Он вообще ничего не мог – ни говорить, ни двигаться, только смотрел на мерзкого мужика, который трогал статую и даже пытался совать вонючие пальцы в прорези глаз.

Стоп! Почему же с соседом ничего не происходит? Сам Гена, стоило ему коснуться черного ангела, очутился внутри и теперь заперт здесь, господи, вот же кошмар.

Внезапно он сообразил, что знает, в чем дело. В имени! Точно!

Эта дрянь из страховой назвала его имя, произнесла вслух, и Гена подтвердил, что он и есть Геннадий Иванович Кириллов, а демоническая тварь слышала и сумела завладеть его душой, затащить сюда, во тьму.

«Поговаривали, это ловушка для духов», – сказала Катя.

Выходит, Гена по глупости угодил в нее. Он принялся костерить себя, ругать разными словами, а потом подумал, что, возможно, несчастная душа, которая обитала внутри статуи до него, сумела ускользнуть, поскольку ее место занял Гена!

«Значит, если кто-то назовет при мне свое имя, я смогу выбраться?»

Но это может случиться не так скоро, если вообще случится. Кто знает, сколько лет статуя простояла там, прежде чем Гена (на свою беду) заглянул в разрушенное здание.

– Тьфу, зараза! – сосед смачно плюнул. – И не выпьешь с ним, и дуру эту еще приволок. Козел.

Мужчина развернулся и пошел к себе.

«А если бы мне было известно его имя? – задался вопросом Гена. – Могли бы мы поменяться местами?»

Он постарался вспомнить, как зовут соседа, ведь тот называл ему свое имя. Коля? Петя? А может, Максим? Нет, вспомнить не получается.

Да если бы Гена и знал, не факт, что это помогло бы.

Сосед ушел, Гена остался один. Катя будет ждать его звонка, а в страховой – визита. Как скоро люди поймут, что он пропал, спохватятся, станут разыскивать?

Какая разница, ведь никому не придет в голову искать его здесь.

Шанс на спасение – призрачный.

Да, призрачный, как и само существование бедного Гены.